Тот кивнул и неопределенно махнул рукой назад.

— А где твое племя? Они пришли с тобой?

Незнакомец неразборчиво проворчал что-то и отрицательно покачал головой.

— Один, значит. — Не переставая говорить, Регнард увлек черноволосого великана в сторону городских ворот. — Тяжело, должно быть, странствовать в одиночку. Я слышал, что в этих горах терялись и пропадали даже большие вооруженные отряды.

Дикарь промычал что-то в ответ. Гандер никак не мог уяснить себе, понимает ли тот что-нибудь из того, что он ему толкует, но это, в общем-то, пока не имело особенного значения. Главное, что гигант безропотно идет с ним в город. Стражники у ворот не удосужились спуститься вниз со своей обзорной площадки, чтобы допросить вновь прибывшего, вероятно, их не заинтересовал этот полуголый дикарь. Презрительно глянув на его примитивное оружие и медвежью шкуру, они не сочли его опасным, тем более что по всему было видно, что гандер за ним присмотрит и не позволит ввязаться в какую-либо историю. В этот ранний час улицы Шихара были пустынны, и глазеть на диковинного незнакомца оказалось некому. Сам же он проявлял к новому для себя окружению на редкость мало любопытства.

— Я знаю город… У тебя есть что-нибудь на продажу? — Дикарь взглянул на Регнарда безо всякого выражения, и тот попробовал объясниться еще раз: — Меняться, мена, понимаешь? — И он универсальным жестом потер пальцы, сложив их щепоткой. Не получив никакого отклика и на этот раз гандер с притворным равнодушием пожал плечами: — Ладно, ничего. Идем, я тебя и так покормлю.

Гандер привел своего спутника в ближайшую открытую таверну. На утоптанном земляном довольно большого зала стояли деревянные столы на козлах и скамейки, на которых сидели несколько первых посетителей. Они удивленно воззрились на дикаря в медвежьей шкуре, но, оценив его сложение, не выказали никакого неудовольствия, напротив, стали поглядывать на него с интересом, а женщины даже с восхищением. Регнард велел лысому хозяину таверны принести им поесть и усадил своего нового приятеля за дальний от двери стол, настояв на том, чтобы тот выпустил наконец из рук дротик и топор и поставил бы их рядом с собой у стены. Подали вино и сидр — дикарь отказался от того и другого. От эля он не отказался, но выпил лишь один глоток. Когда на столе появилась соленая рыба, вареная свинина и тушеная брюква, Регнард от души принялся за еду, приглашая к тому же своего гостя. Тот покорно съел все, что бы на тарелке, но так и не промолвил ни единого слова.

Гандер считал, что, путешествуя по окраинам Хайбории, он прекрасно изучил дикие племена и научился понимать души этих чистых наивных людей. Взять, к примеру, этого богатыря, который сидит сейчас с ним за одним столом. Несмотря на внушительный вид и необыкновенную серьезность, мозг у него как у малого ребенка. Такой вот варвар, доверчивый и бесхитростный, просто не в состоянии понять законы нового для него мира. Такие, как он, привыкли жить в диких лесах, бороться с силами природы и удовлетворять по возможности свои убогие потребности, считая за счастье, что им удалось просуществовать еще один день. Этот гигант, только что спустившийся с гор, выглядит великолепно, но что станет с ним через месяц? Без покровителя, который указывал бы ему, что делать и как себя вести, он заболеет, растеряется и пропадет, беспомощный жалкий горемыка. И все потому, что дикарь он и есть дикарь и не способен выжить в цивилизованном мире.

Рагнард, разумеется, не мог допустить, чтобы такая печальная судьба постигла его нового друга. Подбирая кусочком хлеба соус с тарелки, он сказал:

— Теперь, когда мы поели за одним столом, может быть, ты, дружище, скажешь, как твое имя?

— Конан, — ответил тот и опять замолчал.