У Дингхора между тем были свои заботы. Чанрет не терял времени. Скоро в каждом доме, у каждого очага велись жаркие споры, и все больше народу склонялось на сторону Чанрета. Часто, как спадет дневная жара, у края селения спешивались небольшие отряды. Гости скрывались в доме Чанрета, за ними опускался полог. Нередко Чанрет звал и Кара, и тот, хоть и сознавал двусмысленность своей роли, не мог отказать. «Я знаю, что Дингхор будет тебя расспрашивать, – говорил Чанрет. – Ну и что? Говори все, как есть. Нам скрывать нечего». И Кар приходил. Жена Чанрета, невысокая, похожая на испуганную девочку, обносила гостей аром – кислым хмельным напитком. У Кара сжималось сердце от жалости и непонятной вины. За четыре года у Злых Земель женщина потеряла двух младенцев.

Разговоры часто затягивались до утра. Все те же – кровь убитых зовет к отмщению, аггарам пришло время забыть распри, только вместе они одолеют Империю, положат конец власти жрецов…

Кар молча слушал. А потом, неохотно пересказывая Дингхору ночные речи, всеми силами старался не показать, что все больше верит им. Но разве обманешь того, кто читает в душах, как иные в книгах? Дингхор мрачнел, а Кар, виноватый и несчастный, замечал, как все сильнее дрожат руки вождя.

И случилось то, чего Кар боялся и ждал с замиранием сердца. Дингхор объявил о свадьбе своей дочери с Налмаком. Обычно не склонный торопиться, вождь, словно расплачиваясь за промедление, дал всего два дня на подготовку торжества.

При объявлении Аррэтан стояла под градом поздравлений, расправив плечи, как и положено дочери вождя и невесте его преемника. На губах ее играла гордая улыбка. Но Кар, мрачной тенью притулившийся за спинами гостей, видел, как нервно сжимаются и разжимаются пальцы под праздничной накидкой из собольего меха, и чувствовал острее, чем свою обиду, ее тоску и покорность. Налмак – рядом с похудевшим вождем он казался огромным и кряжистым, как бык – излучал спокойную уверенность. И ни разу не взглянул туда, где плечом к плечу с Каром молча хмурился Чанрет.

Поздравления отзвучали – на сегодня. В день свадьбы их будет много больше. Гости стали расходиться. Ушел и Кар. Погруженный в мрачные раздумья, он не заметил, что шагает рядом с Чанретом, пока не очутился у входа в его хижину.

– Зайдешь? – спросил Чанрет.

Кар пожал плечами. Шагнул за другом в теплый полумрак.

– Дингхор торопится поставить Налмака, чтобы не дать укрепиться мне, – раздумчиво протянул Чанрет. – Но к чему такая спешка? Разве он болен? Он плохо выглядит. Ты не знаешь? Кар!

Голос друга скользнул мимо, Кар не понял ни слова. С резким возгласом Чанрет схватил его за плечо. Развернул ко входу, при солнечном свете вгляделся в лицо.

– Дурак, – выдохнул он. – Какой дурак! Что ж ты молчал? Зачем позволил?!

– Что я мог?! – с отчаянием воскликнул Кар. – Что!?

– Поговорить с ней! Не такой отец Дингхор, чтоб принуждать ее силой, если она выберет тебя! Боже, Кар, ты ведь ему как сын! А я… На моем пути не стоял бы этот медведь Налмак!

Впервые Чанрет прямо сказал, что хочет быть вождем.