С Лорой Оноре беседовал о своих книгах. Он подтверждал, что "Наследница Бирага" - "сущее свинство", зато "Клотильда Лузиньянская", которая должна была вот-вот выйти в свет, - настоящий шедевр. Он и в Байе привез работу: начатый роман "Ванн-Клор" и план нового произведения - "Арденнский викарий". У самой Лоры тоже не было недостатка в замыслах. Они будут писать "Викария" втроем, и вся семья разбогатеет; а потом они атакуют театр. Все то время, пока Оноре гостил в доме сестры, там не умолкал смех и не утихала беседа. Бальзак валялся на оттоманке в старых панталонах, без чулок и галстука. Брат и сестра болтали обо всем: о бабуле и о родителях, о бедной Лорансе, о "Клариссе Гарлоу", о "Юлии". Сюрвиль возил Оноре в Кан, в Шербур. Лора знакомила его с местными жителями. Романист копил впечатления - запоминал окрестные пейзажи, расположение городских улиц, таинственное мерцание свечей в кафедральном соборе, знатную даму, покинутую любовником (графиню д'Отфей). По слухам, он даже попытался взять приступом эту оставленную крепость, однако ему пришлось с позором отступить. Он подробно расспрашивал о жизни разных слоев здешнего общества. Его все интересовало. Удивительная способность Бальзака определять, подобно натуралисту, различные социальные виды, позволила ему обнаружить в Байе ту же структуру общества, которая была характерна для всех небольших французских городов во времена Реставрации: знатное семейство, никому не ведомое за пятьдесят лье отсюда, но связанное узами родства с самыми известными семьями Парижа; гораздо менее древний, но куда более богатый род; несколько старых дев знатного происхождения; и, наконец, благомыслящие буржуа, которых снисходительно допускают в это Сен-Жерменское предместье в миниатюре.

Между тем "Клотильда Лузиньянская" вышла в свет, и в один прекрасный день от уважаемой мамаши прибыло грозное письмо, одно из тех, на какие она была великая мастерица.

Госпожа Бальзак - Лоре Сюрвиль, 5 августа 1822 года:

"Вот уже несколько дней, милая Лоретта, новые огорчения терзают меня... И виновник этого - Оноре, милейший, дражайший Оноре, который, сам того не желая, вонзил мне нож в сердце; ты еще не знаешь, милый мой друг, до какой степени чувствительно самолюбие матери, ибо его порождает неукротимое желание, присущее всем настоящим матерям, - желание видеть, что их дети чего-то достигли в жизни; именно такие надежды я возлагала на своего Оноре; но пока мои упования не находят отклика.

Вы, верно, скажете: "На что сетует наша милая матушка? Зачем она все это нам говорит?" Сейчас объясню. Я медлила с этим письмом, которое, надеюсь, вы обратите ему на пользу, ибо хотела, чтобы Оноре закончил книгу, ту, что по его словам, он пишет у вас; полагаю, к вашим замечаниям он отнесется более внимательно, чем к тем, какие, я высказывала по поводу злополучной "Клотильды".

Госпожа Бальзак, которой сын в свое время читал "Клотильду", настоятельно просила его самым тщательным образом исправить текст; теперь она обнаружила, что Оноре совершенно не посчитался с ее замечаниями. Опубликованный роман приводил ее в ужас. Что думают Сюрвили о такого рода выражениях: "хрупкий луч", "бархатистые движения", "животворящие соки"? А как им нравится, что чуть ли не на каждой странице повторяется слово "пленительный"? Многие погрешности трудно было уловить на слух, ибо Оноре читал с жаром, с душою.