Когда Бальзак проездом оказался в Париже, его перехватил там Шарль-Александр Полле, издатель и книгопродавец; он предложил ему подписать договор на два романа: "Столетний старец" и "Арденнский викарий", каждая из этих книг будет выпущена в количестве тысячи экземпляров, за что автор получит две тысячи франков, из них - шестьсот франков наличными, так сказать, "звонкой монетой", а остальные - векселями сроком на восемь месяцев. Таким образом, дела обстояли не так уж плохо. Но оба произведения надо было вручить издателю не позднее первого октября. Между тем Бальзак оставил рукопись "Викария" в Байе: супруги Сюрвиль, не сомневавшиеся в собственных талантах, собирались работать над нею.

Бальзак - Лоре Сюрвиль, Вильпаризи, 14 августа 1822 года:

"Итак, у нас остается сентябрь месяц для работы над "Викарием". Боюсь, что каждому из нас невозможно писать по две главы в день, а ведь только в этом случае я получу "Викария" к 15 сентября; но и тогда у меня будет всего две недели для переделок и исправлений. Посоветуйтесь между собой... Если вы хоть немного меня жалеете, непременно пришлите в срок этого чертова "Викария", а коли вы думаете, что я вас ввожу в заблуждение, то я пришлю договор, подписанный с Полле: там предусмотрена неустойка, если книга не увидит свет в ноябре по вине автора... Пожалуй, такой нечеловеческий труд тебе не по силам, Лора. Не думаю, что ты можешь писать по шестьдесят страниц романа в день. Впрочем, если справитесь, если вы мне твердо обещаете прислать рукопись к 15 сентября, - в добрый час! Но если 17 сентября у меня ее еще не будет, то, памятуя о проклятой неустойке, я сам примусь за дело: как вам известно, написать роман для Полле можно и за месяц".

Между тем семейство Бальзаков собиралось уезжать из Вильпаризи. Владелец дома, кузен Антуан Саламбье, продал свою недвижимость брату, Шарлю Саламбье, а тот вознамерился увеличить арендную плату до пятисот франков в год. Возмущенные Бальзаки решили вновь перебраться в столицу. Подыскали подходящую "нору" на улице Руа-Доре, где молодому писателю была выделена отдельная комната. Однако Эдуард Малюс доживал последние дни, и его нельзя было тронуть с места. Прикованный к своему креслу, больной учился вышивать. Бернар-Франсуа, напротив, чувствовал себя превосходно, и его остроты вызывали бурные приступы смеха у Оноре. Госпожа Бальзак, как всегда энергичная и деятельная, то и дело ездила в Париж "обхаживать" приятельницу со связями (госпожу Делануа), надеялись, что эта дама выхлопочет для Сюрвиля должность в Монтаржи или в Понтуазе и он переселится поближе к столице. Мать сердито выговаривала Оноре за то, что он забыл в Байе "полотенце с красной каймой и носовой платок", с ее хозяйской точки зрения это было непростительно. Молодой автор прочел своим обычным слушателям в Вильпаризи начало романа, который он писал в Нормандии, - "Ванн-Клор, или Бледноликая Джен", и все остались довольны, хотя автор вывел там собственную мать в несколько смешном виде. Оноре каждый раз бегал встречать дилижанс, надеясь, что с ним прибудет рукопись "Арденнского викария".

"От всего сердца обнимаю Сюрвиля, а тебя так сжимаю в объятиях, что боюсь, как бы ребра не хрустнули... Эдуард обречен на смерть; бабуля - на постоянные недуги; мама - на вечные поездки в Париж и на непрерывные волнения; папа - на неизменное здоровье; Луиза - на торчание в дверях; Луи - на безнадежную глупость; Анри - на бесконечные проказы, а я - уж и сам не знаю на что... "Викарий"! "Викарий"! "Викарий"! Шлите рукопись по частям, с каждой почтой, ибо мне уже давно пора приняться за нее".

Что касается Лоры де Берни, то достаточно было ей вновь появиться, чтобы приступ меланхолии в духе иного Вертера опять уступил место любви.

Бальзак - госпоже де Берни, 4 октября 1822 года:

"Чем дольше мы вместе, тем больше открываю я в тебе прелестей.