Шофер тоже не ангел, решила Раиса, но у него хоть руки заняты.

— Таисия, тебе говорят…

Таня знала: уговаривать старуху бесполезно. Они поменялись местами.

Шофер ухмыльнулся, поманил одного из парней.

«Предупреждает вести себя поприличнее», — подумала Раиса.

На самом деле шофер шутил:

— Теперь целуйтесь, желаю успеха!

Поехали. Шофер озабоченно спросил Таню:

— Они на самом деле обидели вас?

— Не очень, — призналась. — Сама не знаю, как вспылила.

— Что бабушка, что внучка, — укоризненно заметил шофер. — Уж очень вы строгие. Неужто и побаловаться нельзя?

— Нам нельзя, — сказала Таня. — Мы монашки.

— Тю! — присвистнул шофер. — Никогда еще не видал живых монашек…

И с любопытством принялся посматривать на девушку.

На полдороге он их высадил — на этот раз постучала Раиса.

— Неужто, бабушка, и к вам пристают?

Старуха не удостоила его ответом.

— Спаси господь, — сказала она. — Добрались мы, отсюда нам тропкою.

Раиса бывала в этих местах лет шесть назад, но помнила все памятью следопыта.

Таня поблагодарила шофера, проводила задумчивым взглядом машину и двинулась вслед за Раисой.

Высились вперемежку гигантские березы и сосны, темнели пушистые ели, топорщилась низкорослая ольха. Ветер шелестел в ветвях, деревья точно переговаривались. Отовсюду тянуло странными резкими запахами. Казалось, вступаешь в какой-то таинственный мир…

Должно быть, Раиса почувствовала настроение Тани и захотела ее ободрить.

— Скоро дойдем, — обронила она. — Господь вознаградит тебя за послушание.

Тайная тропа

Показалась широкая просека, и на ней высокая рубленая изба под железной крышей в окружении подсобных построек, и подальше еще одна, чуть поменьше, но тоже рубленая на века.

— Второй прежде не было, — озабоченно заметила Раиса. — Кто еще здесь?

Подошла к избе, постучала о крыльцо палкой. Выглянула какая-то женщина, скрылась, и сейчас же на крыльцо вышел обросший седой щетиной мужчина в синем засаленном ватнике.

— Мать Раиса!..

Может быть, он не узнал бы ее, если бы не был предупрежден о ее прибытии.

Раиса на ходу благословила его, вошли. В избе чисто, бело, на стене иконы, крест. Тихо.

— Вот и Душкин, — назвала она Тане хозяина. — Сильвестр Кондратович.

— Кондрат Сильвестрович, — поправил тот инокиню.

Хозяйка низко поклонилась Раисе.

— А где дети? — осведомилась Раиса.

— Двое в Тавде, учатся, — объяснила хозяйка. — А третий в лесу.

— А где старейший?

Душкин неопределенно повел головой.

— Проводим.

— Спокойно у вас?

— Как сказать. Намеднись забрел охотник. Что-то не понял я его…

— Новая послушница? — осведомилась хозяйка, указывая на Таню.

— Послушница.

— Много наших съезжается…

— А где пребывают?

— Построили в лесу балаган, окромя меня и Рябошапки, никому не найти.

— Рядом его изба?

— Она самая.

— Что за Рябошапка?

— Объездчик.

— Христианин?

— Приехал еретиком, теперь наш.