Тогда Юра рассказал Василию все как есть. Про Таню. Про скрытников. Про письма из Тавды. Поделился планами отыскать Таню.

— У вас есть лесник, связанный с сектантами.

— Да откуда ты взял!

— Все равно не успокоюсь, пока не познакомлюсь со всеми вашими лесниками. Конечно, с вашей помощью легче…

Он имел в виду комсомольцев лесничества.

— Да ты не психуй, никто тебе в помощи не отказывает, — успокоил его Василий. — Только маловероятно, чтоб у нас скрывались сектанты. Впрочем, посоветуюсь с одним лесником.

— С лесником? — испугался Юра. — А если он сам…

— Будь уверен! Перфилов покрепче нас закален. Старый коммунист, партизан, еще с Колчаком дрался. Он, брат, тут всех до самых потрохов знает.

— А где же его…

— К вечеру будет. Он хоть и на пенсии, а работает помаленьку. Приходите к концу дня.

Мальчики вернулись к концу дня. Василий сидел с каким-то стариком на скамейке возле крыльца. Впрочем, собеседник Василия хоть и сед, и в морщинах, но волосы густы, глаза ясны, выбрит чисто, веет от него таким здоровьем, что вряд ли ему вскоре понадобятся врачи.

— Знакомьтесь, — сказал Василий. — Вот вам и Перфилов.

— Здорово, герои, — поздоровался тот. — Значит, прибыли?

— Я все рассказал, — вмешался Василий. — Так что советуйтесь.

Перфилов посматривал на мальчиков с хитроватой улыбкой.

— Что это уж и за девка, что вас понесло за ней на Урал?

— Это наш товарищ, — сдержанно пояснил Петя.

— Неужто в Москве лучше не осталось?

— Может, и есть лучше, да ей-то хуже, чем другим.

— Спасаете?

— Спасаем.

— А она здесь от вас спасается?.. — Старик призадумался. — Что же вам присоветовать?

— Ищем лесника…

Юра опять рассказал о письмах к Щеточкиной.

— А может, он вовсе и не лесник, а объездчик или еще кто. Попробуем, переберем людей…

Он стал называть фамилию за фамилией, бурчал что-то себе под нос и тут же отрицательно мотал головой.

— Отставить… Отставить… — Но вдруг споткнулся: — Душкин… Вот если только Душкин. Этот вправду живет, как старовер. И Рябошапка при нем. Душкин местный, а Рябошапка прибыл лет пять назад откуда-то с Балхаша. У Душкина снега зимой не выпросишь, а с Рябошапкой сразу сошелся.

— А кто это — Душкин?

— Лесник. А Рябошапка объездчик. Вместе работают, на одном участке. Пожалуй, только они и могут быть… Как вы говорите? Благодетелями…

— Нелюдим, конечно, но почему вы думаете, что сектант? — вступился Василий за Душкина.

— А потому! Кто не с нами, тот против нас. Я его лет двадцать наблюдаю. Не нашим и не вашим, только от нас морду воротит все-таки посильнее.

— А Рябошапка?

— Тот вообще темная вода, не враз разберешь, что его к нам загнало.

— Значит, думаете…

— Особо ничего не думаю. Остальные лесники более или менее ясный народ, а за этих двоих не поручусь.

— А Душкин далеко отсюда живет?

— Километров сорок.

Юра встал.

— Спасибо, завтра же отправимся.

Перфилов потянул его за рукав:

— Сядь, сядь, не торопись. Что из того, что вы пожалуете к Душкину? Ежели сектант, да еще такой скрытный, как говорите, уйдете несолоно хлебавши.