Хэнк смотрел на листок, запоминал фамилии и одновременно рассуждал вслух:

— Мы знаем, что в двух «суперлюксах» живут люди, участвующие в сделке. Но, возможно, на корабле есть и другие их сообщники?

— Хороший вопрос, один из тех, что не дает нам спать по ночам. Пришлось вскрыть кое-какие сейфы и залезть в компьютерные базы данных, но теперь у нас есть полный список пассажиров. Но он мало что нам говорит. Всего лишь фамилии. Любые могут быть вымышленными. Правда, мы знаем, кто заказывал и оплачивал каюты, сколько человек уже на борту и сколько еще прибудет. Для столь дорогого круиза пассажиров на удивление много. У нас возникли проблемы с покупкой билетов для наших людей, но мы их уладили. Они поднимутся на борт здесь, на Гавайях.

— Приятно слышать. Как мне с ними связаться?

— Никак. Они вас найдут. Все надо делать с крайней осторожностью. Тем более что наши парагвайские друзья нашли себе новых партнеров. Тупамарос.

— Я слышал о них. Городские партизаны, террористы в Уругвае. Но я думал, они уничтожены.

— Большая часть. Те, что остались живы, рассеяны по другим странам, но представляют собой значительную силу. Мы с ними сотрудничаем, но все реже и реже. Парагвайцам и тупамарос нужны бриллианты и, если удастся, оружие. По меньшей мере они хотят, чтобы оружие не попало в их страны. Они пообещали отдать нам нацистов, им они ни к чему, но ничего больше.

— Если бы мы знали больше..

— Мы знаем, — донесся с порога голос Гинзберга. Он вошел, держа в руке несколько листков. — Потрясающие записи, мистер Гринстайн. Великолепные. Я еще подготовлю их распечатку, но пока хочу поделиться с вами своим маленьким открытием.

Они шагнули к нему, а Гинзберг, улыбнувшись, победоносно потряс бумажками.

— Что-то очень важное произойдет в Акапулько. Там начнется завершающий этап сделки. Судя по всему, к ним присоединится Вилгус. Он и привезет бриллианты.

— На корабль? — спросил Узи.

— Этого я не знаю, прямо они этого не говорили. Но сказали другое. Бриллианты принадлежат нацистам, часть фонда взаимных сбережений, как они его называют. Их так много, потому что они должны приглядывать за своей собственностью. Для нас это большая удача. Эти люди могут вывести нас на всю подпольную нацистскую организацию, на источники их финансирования.

Гинзберг все с той же улыбкой наблюдал, как радостно сверкнули глаза Гринстайна и Дрезнера. Согласился выпить стаканчик виски, предложенный Узи.

— Будем надеяться, что ваши предположения окажутся верными, — воскликнул Узи. — И наши многолетние усилия принесут плоды.

Они подняли стаканы и выпили.

ГЛАВА 13

Город Акапулько купался в жарких лучах тропического солнца, повисшего в бездонном синем небе. Однако над Тихим океаном собирались тучи. Иной раз их пугающая чернота разрывалась молниями, но гроза бушевала так далеко от берега, что до него не долетали раскаты грома. Пассажиры двух автомобилей, стоящих на обочине прибрежного шоссе, по-разному относились к надвигающейся грозе. Охранники, изнывающие от зноя в «Фольксвагене», пусть они и опустили все окна, с нетерпением ждали дождя. В «Мерседесе» же работали и двигатель, и кондиционер, в салоне царила прохлада, поэтому пассажиров жара нисколько не донимала.

Клаус, сидевший за рулем, обернулся и сдвинул стеклянную перегородку.

— Я бы хотел, чтобы мы двинулись дальше, герр доктор.

— Мы еще едим, — ответил Вилгус с куриной ножкой в руке, губы блестели от жира.

— Я очень сожалею, но двигатель начинает перегреваться. Если мы проедем чуть вперед, воздух его охладит и мы сможем снова остановиться.