Мальчика удивила одежда незнакомца и его аристократическая внешность. Мужчина подошел еще ближе и внезапно одним быстрым движением сорвал с ребенка одежду, которая упала к его ногам.

Мальчик потрясенно смотрел на незнакомца. Вельможа сделал еще шаг к малышу и положил ему руку на плечо. Мальчик дернул головой, с силой укусил запястье мужчины и рванулся к двери в дальнем конце кухни.

Человек, который привел его сюда, ухватил мальчика за волосы и крепко держал. Вельможа расхохотался:

– Очень хороший, бойкий мальчик. На этот раз ты исполнил все очень хорошо.

– Благодарю вас, милорд.

– Хорошо, – повторил он, разглядывая тело мальчика с растущим удовлетворением. – Я награжу… – Он остановился, услышав неясный шум за дверью кухни. Вельможа нахмурился: – Они пришли рано. Слишком рано. Они должны были прийти не раньше чем через два часа, не так ли? – Он повернулся и посмотрел сквозь открытую дверь в коридор.

Через порог шагнул человек в высокой черной шляпе и черном мундире с жестким белым воротничком. Его сопровождал отряд солдат в красных, подпоясанных шарфами мундирах и серых бриджах армии парламента.

Вошедший обвел комнату стальным взглядом и, обнаружив вельможу, произнес с недоброй улыбкой:

– Добрый вечер, Фрэнсис. Я не помешал твоим забавам?

– Что значит твое вторжение, Томас? – Вельможа раздраженно посмотрел на солдат, столпившихся в дверях; решительные взгляды солдат не предвещали ничего хорошего.

Человек в черной шляпе посмотрел на женщину и стоящего возле нее мужчину с крысиным лицом.

– Кто привел сюда ребенка? – Не услышав ответа, он повторил громче и строже: – Кто привел его?

– Я, – произнес мужчина с крысиным лицом.

– Оденьте его и отведите обратно. – Он повернулся к женщине. – Сколько сейчас в доме слуг?

Женщина взглянула на своего хозяина, словно прося позволения отвечать.

Раздражение на лице вельможи сменялось неуверенностью.

– Томас, я не буду заниматься этим. Забери своих людей, и немедленно уходите.

Человек в черной шляпе не обратил на его слова ни малейшего внимания и продолжал смотреть на женщину.

– Я хочу, чтобы все слуги покинули дом и не возвращались до наступления комендантского часа. Понятно? – Он повернулся и кивнул солдатам.

Те шагнули вперед и схватили вельможу за руки. Тот был в ярости.

– Томас, брат мой! Ради Бога! Ты понимаешь, что делаешь?

– Бог? Ради Бога? – насмешливо отозвался брат. – Что знаешь ты о Боге, ты, который отверг его двадцать пять лет назад? – Он вышел из кухни и по коридору прошел в красиво отделанный холл: пол был вымощен черными и белыми плитами, на стенах – свечи в резных подсвечниках, вдоль стен стояла позолоченная мебель. Солдаты во главе с сержантом протащили следом вельможу в халате, на них его протестующие вопли действовали не больше, чем на брата.

Они спустились в темный, омерзительно пахнущий подвал и замерли у двери, перед которой горела свеча. Томас побренчал ключами перед носом своего брата, открыл дверь и вошел в огромное подвальное помещение.

В очаге с кирпичным дымоходом, устроенном у дальней стены, ярко горел огонь; треск поленьев, как ружейные выстрелы, эхом отдавался от кирпичных стен и каменного пола. На стенах висели каменные таблички; на некоторых были пятиконечные звезды, на других – ряды чисел. Черепа и кости людей и животных лежали на полках между горящими черными свечами.

В конце комнаты на возвышении, похожем на алтарь, стояла кровать, застланная покрывалом с бахромой. По углам торчали массивные черные свечи. На аналое лежала книга в кожаном переплете.

Пока солдаты, трепеща от страха, озирались по сторонам, человек в черной шляпе кивнул брату:

– Огни ада уже зажжены, милорд?

– Больше я не собираюсь играть в эти игры, Томас.