– Политика выжженной земли осуществляется с санкции Хранителей Шотландского королевства, – снова подняв на нее взгляд, проговорил Линдсей нарочито холодным тоном, – чтобы помешать англичанам захватить собственность горцев.

Ее печальные лучистые глаза опять заставили его сердце дрогнуть, но сил отвернуться уже не было.

– Я знаю, – кивнула она, – просто в глубине души я надеялась, что Аберлейди избежит этой страшной участи…

– Глупая и совершенно безосновательная надежда, – резко возразил Линдсей. – У англичан уже наготове стенобитные орудия, не позже сегодняшнего утра они начнут решительный штурм. Вы не давали им проникнуть в замок, я же сделал так, что они сами будут держаться от него подальше, по крайней мере, сейчас. Поверьте, я поступил так для блага Шотландии, для вашего собственного блага.

Прекрасное лицо девушки помрачнело, в опаловых глазах зажегся синий огонек.

– Вот уж не думала, что Сокол Пограничья так печется о своей родине, – с печальной иронией произнесла она.

Линдсей вздрогнул, как от удара по лицу: ее печаль уязвила его сильнее, чем любые упреки и брань.

Разумеется, многие его соплеменники разделяли мнение Черной Исабель, но ей ли не знать, что дурная слава о нем пошла именно после ее пророчества?!

– Идемте, у нас нет времени на болтовню. – Он потянул девушку за здоровую руку, чувствуя, как в душе закипает гнев.

– Скажите честно, с чего вдруг вы озаботились моим благополучием? – не унималась она. – Люди говорят, что Сокол Пограничья печется только о своих интересах…

– Знаю, слышал! – рявкнул Линдсей и посмотрел во двор: пламя уже уничтожило там все деревянные постройки и подбиралось к центральной башне, а в закутке у задней стены переминались с ноги на ногу его люди и обитатели Аберлейди, поглядывая в сторону сада. – Идемте же! – сердито повторил горец, хватая ее за правое запястье.

Девушка попыталась вырвать руку.

– Зачем я вам понадобилась, Джеймс Линдсей? – не двигаясь с места, спросила она.

– Хотите верьте, хотите нет, но я пришел вас спасти, – нетерпеливо бросил он.

– Неправда, – покачала головой Исабель. – Вас что-то толкнуло на этот шаг. Скажите, что?

– Вы ослепли, миледи? – воскликнул он. – Вокруг бушует огонь, который вот-вот до нас доберется. Нам надо уносить ноги, пока целы!

Она не ответила, только смотрела на него широко открытыми глазами, полными готовых пролиться слез. На ее тонком нежном лице и черных, как вороново крыло, волосах метались в зловещем танце багровые блики пламени.

– Как бы то ни было, сейчас я ваш спаситель, – буркнул Линдсей, не понимая, почему его слова так ее взволновали, – а потом можете называть меня, как вам заблагорассудится.

Он сгреб Исабель в охапку и помчался по дорожке к полыхавшим воротам, а потом через объятый пламенем двор, где его встретил настоящий шквал искр.

«Господи, уж лучше бы она ненадолго потеряла сознание», – подосадовал Линдсей, спускаясь с Исабель по прочной веревочной лестнице. Если бы она лишилась чувств, он мог бы, не тратя время на бесполезные уговоры, вскинуть ее к себе на плечо лицом вниз и спокойно спустить с утеса, что было бы для него очень удобно. Но нет, как ни уговаривали владелицу Аберлейди позволить Линдсею отнести ее вниз таким способом, как ни объясняли, что недолгое пребывание в такой позе ничуть ей не повредит, она не согласилась, настояв, чтобы ее привязали к Линдсею лицом к лицу. Он был вынужден уступить.

Уступил он и еще одной просьбе Исабель: захватить ее вещи, поскольку девушке требовалась одежда на смену.