— Чавк, чавк, не нафо фафничать, — промычал он, — у меня нервы, мне надо хорошо питаться.

Глядя, как он выскребает котелок, я решила, что он хорошо питается.

Я встала, и начала собираться. Близился полдень, а мне хотелось еще доехать до леса и найти там хорошее место для ночлега желательно до наступления ночи. Кота я снова усадила в корзину, и мы вскоре покинули этот зеленый тихий уголок.

— Ллин, а Ллин, а ты не знаешь почему этот лес называют фейлорским? — Спросил Обормот, укладываясь поудобнее на дно корзины.

— Наверное потому, что в нем живут фейллиры.

— Да? А кто это, — наивно уточнил котик.

— Нечисть, не определенная по классификации, так как ее некому было классифицировать. Слишком заняты были спасением своей шкуры.

Знания, до этого полностью закрытые от меня тьмой беспамятства, оказывается, очень даже не плохо проступали по чуть-чуть, как ответы на конкретно заданные вопросы. И я наконец-то поняла, почему дорога, до этого шедшая прямо, вдруг резко сворачивала влево и огибала лес по огромной дуге. Кот застыл соляным столбиком, пытаясь что-то сказать, и глядя на меня огромными круглыми глазами. Я с грустью поняла, что сейчас будет еще одна истерика.

— А-а-а-а?!!!

Начинается.

— Не-е-ет, не надо, — вопил кот, бегая по дну корзины и хватаясь за уши, — я слишком молод, чтобы умереть, мне всего триста двадцать девять лет.

— Сколько? — Я пораженно уставилась на мохнатика, но он меня явно не слышал.

— Поворачиваем! Немедленно поворачиваем! Ллин, не сходи с ума, пока я не сошел, и скажи мне, что мы туда не поедем, — он вцепился лапками мне в воротник и с надеждой временно заткнулся.

— Во-первых, мы не сворачиваем, и едем в лес. Во-вторых, я ведьма, если ты еще не забыл. А в-третьих, в этом лесу тоже есть деревни, и именно там в моих услугах сильно нуждаются. А так как ни один нормальный сборщик налогов в лес не сунется, а природа там чудная, эти деревни довольно зажиточные и в них нам хорошо заплатят.

Котик с каждым аргументом все больше сникал, а потом глубоко вздохнул и рухнул в обморок, подняв вверх заднюю лапку. Я улыбнулась, радуясь, что воплей больше не будет.

Лес встретил меня запахами, шорохом листвы и пением птиц. Они стайками порхали с ветки на ветку и с интересом наблюдали за нами. Вокруг неширокой, и уже порядочно заросшей тропинки высились огромные деревья, заслонявшие своею кроной все небо. Лишь изредка сквозь тенистую листву пробирался луч света, ненадолго освещал участок тропы, и снова прятался в широких кронах. Чем дальше я углублялась в лес, тем выше и разлапистей становились деревья, иногда они были настолько толстыми, что нужно было около десяти человек, чтобы полностью обхватить некоторые гиганты, их узловатые корни торчали из земли, и лошади пришлось ступать очень осторожно, чтобы не запнуться.

— Где мы? — Слабым голосом проблеял кот, не спеша подниматься.

— Встань и сам увидишь.

Обормот послушно поднялся и завертел головой.

— А где монстры? — Подозрительно уточнил Глотик, с особой подозрительностью осматривая какой-то куст.

— Сказали, что подойду позже.

— Ты издеваешься? — Дошло до кота.

Я улыбнулась.

— Глотик, прекрати переживать, пока никого нет, возможно, что все монстры вымерли от болотной лихорадки, вот и все.

Обормот немного успокоился.

— А когда мы будем есть?

— Как только доедем до деревни, — я сверилась с картой, которую мне дала жена трактирщика, — она называется: "Последний приют".

— Какое странное название, может не будем туда заезжать?

— Нам нужна вода и ночлег, и потом там живут обычные люди, а это лучше, чем ночевать в лесу.