— Но мне ничего не приносили! — пробормотал Араб и попятился, но уткнулся в стену спиной.

Крыша-то у него есть, и адвокат тоже, но рыльце у барыги в пуху, и он знает, да и я знаю, что при обыске мы можем найти много чего, что было когда-то кем-то похищено.

— Слушай, Витёк, — я улыбнулся и повернулся к коллеге. — А я ему верю. Почему-то верю, но не знаю — почему.

— А я тоже верю, — подыграл мне Орлов. — Глазки-то честные.

— Вот-вот, ну раз говорит человек, что не приносили, надо верить. Но, может, — я хитро и с намёком посмотрел на Араба. — Может, ты сам чего-нибудь нашёл? Кто-нибудь мимо тебя шёл, уронил, а ты же человек честный, подобрал, чтобы владельцу потом вернуть.

— А, ну, — он вытер вспотевший лоб, — было дело, пакет кто-то бросил на улице, я занёс. Думаю, может, зайдёт потом хозяин, заберёт. Так не на дороге же оставлять — так он не найдёт.

— А давай его сюда. Мы вернём, кому надо, и не скажем, где нашли, во избежание, как говорится…

Араб торопливо ушёл в подсобку и вскоре вернулся. В пакете, который он нёс, оказался редкий в наших краях фотоаппарат Leica с большим объективом, диктофон Panasonic, несколько блокнотов с кожаной обложкой, мобила Motorola, коробка с плёнками и калькулятор.

— Вот это честный человек, — сказал я Витьке, показывая содержимое. — Как по описи. Всегда приятно работать. А ты случаем, не видел, кто уронил? — я повернулся к Арабу. — Мало ли, вопросов меньше будет. Сразу и вернём вещи…

Раз уступил в одном, придётся уступить и в другом, и он это прекрасно понимал.

— Да, вроде бы, Андрюха Зуб проходил, — медленно, будто вспоминая, произнёс Араб. — Вот и уронил у магазина. Правда, он огорчится, когда узнает, что это я всё собрал и его не предупредил сразу.

— А мы не будем ему говорить, что у тебя нашли, — сказал я. — Ну бывай, Араб, сильно не вредничай, закон не нарушай, и мы к тебе не придём.

Не удивлюсь, если он перекрестился, когда мы вышли из магазина, настолько у него был испуганный вид. Думает, что легко отделался. Зато имя назвал подходящее, Андрюха Зуб — это же ещё один из моих информаторов по первой жизни, вот и надо его снова завербовать.

— Слышал я про них, — сказал я вслух Орлову. — Два тупых придурка, Андрюха Зуб молодой, а старый, должно быть, Выдра. Напились, похоже, и опять давай докапываться до всех. И интуристу попало.

— И где их искать? — поинтересовался Витя. — Снова кого-то спрашивать?

— Не, не надо, — я потёр затылок. — Зуб, как на дело сходит, всегда по девкам потом бегает, на них весь заработок и спускает. Горит у него вечно, наверняка и далеко бежать не захотел, сразу к ним и побрёл.

— Возле рынка шалман один есть, — вспомнил Витёк. — Пацаны говорили, типа, позвонить надо по-особому, тогда откроют. Типа, что там девки в самый раз, меня звали как-то, когда сидели, пиво пили, но я не пошёл, — он подумал и добавил: — Да и пацаны тогда не пошли, перепили сильно.

— А как звонить — помнишь?

— Не-а, — он помотал головой.

— Ну, разберёмся. Пошли.

То, что рядом открыт бордель, я помнил, как-то был там по работе в первую свою жизнь, когда проститутка случайно ткнула ножом агрессивного пьяного посетителя, от чего он и помер. Правда, это было уже в нулевых, но тогда говорили, что шалман — один из самых старых в городе.