— Обломали кому-то весь кайф? — Орлов усмехнулся. — Нас увидел — и наутёк?

— Да хрен его знает, — я прищурился и пожал плечами.

Впрочем, бирюзовых девяток в городе мало, и этот факт я отложил себе в память. Мало ли, когда-нибудь да всплывёт.

В любом случае, мы свою задачу выполнили: не только нашли украденное, но и поняли, кто напал.

Шухов, хоть и красный уже от злости, при виде нас орать не стал, а Федорчук одобрительно закивал. Теперь, когда Москва проснётся и начнёт звонить по этому поводу, он скажет, что все меры приняты, украденное найдено, а иностранец хвалил наших правоохранителей — как быстро ему вещи вернули. Впрочем, все сливки с этого дела заберёт генерал Суходольский из столицы области, себя-то он выставит в самом выгодном свете, будто лично ловил преступников и жопу в засаде отсиживал. Хотя теперь, в свете последних событий, им всё равно достанется по первое число из-за этого побега, и вещи иностранца им такое не компенсируют.

Пока мы шныряли по городу, иностранец, оказывается, успел съездить в гостиницу, чтобы переодеться и помыться. Он нам что-то говорил, довольно улыбаясь, потом проверил фотокамеру и обрадовался, увидев, что плёнка на месте. Значит, его работа не пропала, вот из-за чего он волновался больше всего.

В знак благодарности он подарил нам всякое из того, что взял с собой в поездку: несколько сигар в коробке, бутылку какого-то жёлтого ликёра-биттера. Вите Орлову журналист дал серебристую металлическую фляжку и бумажник из натуральной кожи, приятной на ощупь, а мне досталась паркеровская ручка с гравировкой и часы. Пусть это и не дорогие швейцарские котлы фирмы «Патек Филипп», но вполне себе приятные и редкие в наших краях кварцевые Swiss Military с металлическим браслетом. Причём всё новое, из упаковок, он вёз это для подарков тем, кто помогает ему с информацией, а раскошелился в итоге для нас.

И этот журналюга — мужик-то явно не глупый, потому что подарки нам сунул, пока начальство этого не видело. Понял он, кто на самом деле выполнил всю работу, и реально был благодарен. Он долго пожимал нам руки, сделал фото на память, отдельно снял лыбящегося Шухова на рабочем месте, который больше всех напрашивался на снимок, точно мечтая, что его напечатают в европейской газете и дадут нобелевку за устранение международного скандала с кражей куртки. Не бывает такой премии, но Шухов этого не знал.

И отдельно журналист сфоткал нас с Витькой и Василием Иванычем, который в работе хоть участия и не принимал, но будто почувствовал запах ликёра и пришёл на дух. Он так развеселил иностранца, что тот на прощание сделал и ему подарок — добротный швейцарский ножик со штопором.

А вот когда журналист ушёл, Шухов вздохнул и снова на нас волком зыркал. И мы тоже почувствовали, что веселье закончилось, все насупились. В кабинет вошёл Руслан Сафин, тоже злой как чёрт, и Толик, с лицом очень страдальческим и аж зелёным, он ещё потирал низ живота. Пнули его в самое чувствительное место, даже говорить толком не мог. Его даже в травму возили, проверять самое ценное.

А вместо Якута почему-то пришёл Гоша Малахевич из отделения имущественников, щуплый парнишка, тоже вместе со мной и Толиком прибывший на работу сразу из школы милиции, но мы с ним особо не контачили. Коллеги в отделении прозвали его малохольным, беззубым.

— Ну что, — Шухов злобно посмотрел на Толика с Гошей. — Просрали маньяка? Вы как вообще умудрились, мужики, да вы…

— Это они просрали? — обрушился на Шухова Руслан. — Ты зачем Якута угнал? Ты зачем на следственный эксперимент в сопроводок отправил двух молодых оперов? Надо было одного старого хотя б! А Гоша вообще не из тяжей, а ты его припахал!

— Кто был под рукой, того и отправил, — Шухов неодобрительно посмотрел на своего зама, поёжился, собираясь с мыслями, но продолжать не стал — понимал, что был неправ.