|
Впрочем, насчет еды это я слукавила. У меня не то чтобы не было на это сил и времени — еда у меня уже просто из ушей лезла! Потому что фантазии всех телеоператоров всех мировых телекомпаний в основном хватало ровно на то, чтобы попытаться разыграть с моим участием ту же сценку, что разыгрывали Парфенов. И ту же, что разыгрывал Путин. Короче, все умоляли меня прийти на интервью в японский ресторан, причем желательно — в «Изуми», где уже, по моему, собирались повесить мемориальную доску. Так я проводила несколько «завтраков», c десяток «обедов» и еще неприличное, не поддающееся исчислению количество ужинов, переходящих в бесконечность. В смысле — в завтраки. Меня уже тошнило от одного вида еды и ресторанов, но принимать всех страждущих журналистов у себя дома — в маленькой съемной квартире с двумя кошками — было невозможно. А с учетом того, что к этому времени я уже стала полной вегетарианкой и не ела ни рыбы, ни мяса, официанты близлежащих ресторанов, когда я заваливалась туда с очередной съемочной группой, встречали меня легкой иронической улыбкой: — Девушка, вам как всегда? Чай Earl Grey и все? Был еще один кошмарный аттракцион. Начитавшись моих баек, впечатлительные коллеги журналисты, ожидавшие меня в каком нибудь кафе для интервью, пока я (кто бы сомневался) опаздывала, загодя просили официанта к моему приходу принести стакан свежевыжатого сока. Типа, остроумно шутили. Причем думали, что шутка оригинальна. Первые пять раз я смеялась. Еще десяток раз — вежливо улыбалась. Потом уже стало не до смеха. В общем, безжалостная пытка апельсинами продолжалась так много суток подряд, что не поверите! — я теперь БОЛЬШЕ ВИДЕТЬ НЕ МОГУ АПЕЛЬСИНОВЫЙ СОК. С души воротит! Хватит, господа. А потом какая нибудь Соrеrе della Sera возбужденно сообщала читателям: «Она стремительная, как ее жизнь, Елена, с длинными вьющимися волосами, обрамляющими красивое лицо: „Мне только минеральной воды, спасибо. Мне надо быть в форме, предстоят еще встречи!“ Или, появлялась в Reuters красноречивая бытовая зарисовка: I wanted to write а book in а style that ordinary реорlе would understand, said Tregubova chic with long blonde curls, at а downtown restaurant, het account being interrupted Ьу а half dozen telephone calls. Бывали, правда, и другие портреты. Можете себе представить, как, например, „обрадовался“ мой папа, прочитав в Berliner Zeitung, что я пришла на интервью с всклокоченными волосами, словно только что с постели! Конечно, только что с постели, коллеги! Скажите спасибо, что вообще пришла! Доползла, вернее — потому что в те дни я уже буквально едва таскала ноги от неимоверной усталости. Но пока хватало сил, я НИКОМУ не отказывала в интервью. Просто потому, что считала важным — без шуток — что мне удалось пробить стену (существовавшую, в том числе и в западных СМИ, из за дружбы Буша с Путиным на почве тотального „антитеррора“) вокруг установленного Путиным в России режима политической цензуры. Признаюсь, было довольно неловко читать о себе, почти как о статуе Свободы: „I never intended it to be like this, said Tregubova, when asked how she felt about becоming — ovеmight — а sуmbol of press freedот in Russia“, — передавал Reuters. Это, правда, было довольно странным ощущением. Когда я писала книгу, то не сомневалась что к ней придет известность, в том числе и на Западе. Но я не ожидала, что это произойдет настолько неприлично быстро. Неприлично потому, что популярной моя книга стала еще до того, когда ее вообще еще хоть кто нибудь прочитал. Вскоре я получила по „Аське“ записку от своего любимого. Записка была, скорее, не романтического, а эпического содержания: „Запомни этот день. Ты „сделала“ Гарри Поттера“. Оказалось, что в этот момент в интернет магазине OZON. |
