|
Мне долго объясняли потом, что встать в оппозицию мешала некая кулуарная договоренность, которая якобы была у СПС с Кремлем. Якобы с Сурковым. Который якобы пообещал лидерам СПС, что, если они перед выборами откажутся от критики Путина в своих публичных выступлениях, их партию пропустят в Думу и не будут перекрывать кислород на телевидении для их предвыборной рекламы. Ну что ж, если такая сделка действительно имела место, то можно только поздравить Кремль с еще одной удачной разводкой. За время нашего полета Питер Москва мне, разумеется, ни в чем не удалось убедить Коха: он все твердил мне, что ему «посчитали», что их электорат поддерживает Путина. — Вот, послушайте, какие мне дают рейтинги… — Да какие у вас рейтинги! — разозлилась я, когда мы уже приземлялись. — Вы знаете, что моя книга уже на первом месте в рейтинге бестселлеров во всех магазинах Москвы? А ваша книга, между прочим, в конце всех рейтингов плетется! Вот это — реальные рейтинги. Я знала, что это удар под дых. Вернее, по писательскому самолюбию. Причем удар несправедливый, потому что его книжка сделана совсем недурно. Но иного средства воздействия, кроме шоковой терапии, в моем арсенале уже не оставалось. — Ах так?!? — заорал Кох с моментально загоревшимся маниакальным азартом в глазах. — А вот мы сейчас приземлимся и проверим в аэропорту, чья книжка лучше расходится!!! И, едва выйдя в зал прилета «Шереметьево 1», мы, как два маньяка, одержимых нарциссизмом, моментально позабыв, что Родина в опасности, отпихивая локтями друг друга и не вовремя попавшуюся под ноги изумленную публику, наперегонки бросились к книжным лоткам. Это была моя сокрушительная моральная победа. В первых двух ларьках книги могильщика НТВ Коха не оказалось вовсе. — Так ведь это же значит, что ее всю раскупили! Это же прекрасно! — радовался, как ребенок, Кох. — Не раскупили, а не завезли. Расходится плохо, вот мы и не заказали, — быстро вернула его с небес на землю продавщица. «Байки» были выставлены везде. Наконец, в третьем киоске мы отыскали «Ящик» Коха. Трагикомедия с продавщицей, у которой мы пытались узнать «рейтинги», едва поддается описанию. Она в тот момент разговаривала с кем то, кажется с любимым человеком, по телефону. Разговор был явно тяжелым. — Вася, ты меня неправильно понял… — с похоронным выражением на лице говорила она в мобилу. Тут Кох подскочил к ней и, как джентльмен, чтобы не мешать ее личному разговору, начал молча тыкать пальцем в «Байки» и одними губами спрашивать: — Сколько экземпляров продали сегодня? Но Вася явно ничего не желал понимать, и поэтому женщине уже было ну совершенно пополам, что у ее киоска приплясывают от нетерпения с нездоровым блеском в глазах авторы двух выставленных у нее на прилавке бестселлеров. — Вася, я тебе клянусь, Ты меня неправильно понял. Ничего такого не было… — совсем уже упавшим голосом уговаривала она трубку. Тут продавщица заметила, наконец, Коха, расшифровала его пантомиму по поводу моей книги и с какой то горечью сунула ему в лицо свою растопыренную ладонь: пять экземпляров. Но Кох, разумеется, не унимался и опять начал приставать к бедной женщине теперь уже со своей книжкой. Тут киоскерша обернулась и так показала нам один палец, что разночтений в том, что это — фигура, а не цифра, быть не могло. Мы с Кохом обменялись книжками (причем каждый купил в ларьке свою книгу и передал конкуренту) и разошлись по углам писать язвительные дарственные надписи. |
