Я кивнул. Критский радушно вскинул крахмальные крылья.

— Так объясните же нам скорей, молодой человек, что же скрывается за этими загадочными словами? Прошу внимания, господа! Тишина в зале!

Интуитивно я чувствовал, что хорошим этот спектакль не кончится. Но отступать уже было некуда. С меня не спускала взволнованных перламутровых глаз Натали. И я сбивчиво стал объяснять:

— Бурый медведь — это Россия. Тигр, потерявший клыки,— Турция. Полуночная пещера, где родился Посланец, — Святая земля, которая в то время находилась под властью султана. Катрен предсказывает, что Россия, после недолгой борьбы, победит Турцию и овладеет Святой землей…

— Израилем?! — воскликнул косматый. — Ишь чего захотел!

— Палестиной. Так она тогда называлась, — уточнил я.

— И когда же это, по-вашему, произойдет? — ехидно вопросил косматый.

— Это не по-моему, — поправил я его. — Это предсказал, как правильно заметил Игорь Михайлович, неизвестный средневековый автор…

— Нестор! Пимен! Фалалей! — бушевал косматый эрудит.

Критский вынужден был встать и постучать ручкой по хрустальному стакану.

— Леня, успокойся. Поимей «историческое сознание», к которому ты так страстно призывал. Что ты так расстроился? Ярослав Андреич, насколько я понимаю, имеет в виду далекую историю. Не так ли?

— Да,— подтвердил я.— Человек, переписавший этот катрен, отметил его 1841 годом…

— При Николае Палкине? — возмутился эрудит. — Крепостничество, шпицрутены, Аракчеев! И все это на Святую землю?! Бред!

— Ле-ня! — неожиданно грозно рявкнул «пожилой ангел». — Ты мешаешь мне!

И эрудит мгновенно замолк. А Критский улыбнулся мне подбадривающе.

— Ну-ну, Ярослав Андреевич… Почему же именно в 1841 году вся эта, так сказать, фантасмагория должна была произойти? Я вас внимательно слушаю.

Он меня слушал действительно очень внимательно. И я приободрился.

— Не просто в 41-м году. В центурии даже назван месяц — июль!

— Скажите, какая точность! — удивился Критский.

— Действительно, точность необыкновенная для средневекового астролога, — согласился я.

— Что же произошло в июле тогда? Дай Бог память! — потер свой высокий, благородный лоб Критский.

— Могло произойти, но не произошло! — я полностью освободился от волнения,— Восьмого, если не ошибаюсь, июля 1833 года Россия подписала с Турцией Ункяр-Искелесийский мирный договор, названный так по месту подписания в местечке Ункяр-Искелеси, недалеко от Стамбула. Русская армия стояла рядом в Андрианополе, а Черноморский флот — в Босфоре, под самыми стенами Стамбула. Турецкий султан Махмуд II действительно напоминал тогда тифа, потерявшего клыки. Египетский султан Махмед-Али, вассал турецкого, поднял восстание против своего сюзерена. Его поддержала Франция. Махмуд II попросил помоши у своего недавнего врага, у России. По условиям мирного договора Россия получила беспрепятственное право прохода через проливы в Средиземное море. А море это в то время являлось ключом всей европейской политики. Кроме того, Турция обязывалась быть союзницей России на случай войны, закрывать проливы для любого неприятеля России. Договор был подписан на восемь лет. И как раз в июле 41-го года истекал его срок…

— А при чем тут Святая земля? — не выдержал эрудит.

Я вежливо объяснил ему:

— Сразу после подписания этого договора Франция стала усиленно налаживать с Россией отношения.