— Я ведь тоже не слепая, — сказала она, — и прекрасно видела, как все это время ты страдал, мучился, переживал…
Неожиданно Деннис произнес:
— Да, и теперь — тоже страдаю, мучаюсь и переживаю, Марта. Ты даже представить себе не можешь, сколько стоит мне вот так вот шутить, улыбаться, казаться веселым и беззаботным…
Марта понимающе покачала головой.
— Да, представляю… Ты какой-то зажатый, Деннис, и я хорошо понимаю причину этого… Я ведь говорила тебе, что надо как можно быстрее попробовать помириться с матерью…
Деннис честно признался:
— Я боюсь. Я долго, очень долго думал об этом, и могу сказать только одно — я боюсь, я очень боюсь делать такую попытку, Марта…
— Но почему?
Деннис покачал головой.
— Я боюсь получить отказ.
— В том, что она простит тебя?
— Да…
— Но… — девушка хотела что-то сказать, однако почему-то запнулась.
— Говори, говори…
Мартина тряхнула головой.
— Нет, в другой раз…
Девушка поморщилась.
— Нет, в другой раз…
Деннис удвоил натиск.
— Марта, прошу тебя — говори… Скажи мне, что ты хотела сообщить…
Девушка тяжело вздохнула, — настолько тяжело, что Деннис лишний раз убедился в том, что она ни на йоту не криводушничала, когда говорила, что переживает за Денниса столь же сильно, как и он сам.
— Ты получил нашу телеграмму?
«Слава Богу, — подумал Деннис, — Слава Богу, значит, это не розыгрыш…»
Деннис полез во внутренний карман пиджака и вынул из него голубой надорванный конверт.
— Да…
Девушка взяла из рук Денниса конверт.
— Ну, и что ты можешь сказать?
Деннис на какую-то секунду задумался.
— Знаешь, — произнес он, — когда я прочитал эту телеграмму, я почему-то подумал, что стал жертвой глупого розыгрыша, чьей-то злой шутки…
Девушка немного удивилась.
— Шутки?
— Да.
— Но почему именно шутки? Что тебя так сильно удивило?
Деннис вздохнул.
— Неужели ты сама этого не понимаешь?
Мартина прекрасно понимала, что именно имеет в виду Деннис, однако, честно округлив глаза, тихо произнесла:
— Нет.
— Меня удивило — почему эта телеграмма подписана именем и моей мамы, и твоим!..
— А что же тут такого удивительного?
Марта весьма успешно изображала удивленность, задавая попутно Деннису простенькие наводящие вопросы — она давно заметила, что отвечая на односложные вопросы «да» или «нет», Деннис весьма быстро успокаивается.
— А что же тут такого удивительного? — повторила Марта.
— Будто сама не понимаешь…
Мартина хмыкнула.
— Нет…
— Я не могу понять — что общего у тебя может быть с моей мамой?
Все тем же спокойным тоном Мартина произнесла:
— Не далее, чем сегодня утром Стефани сама сказала мне, что мы с ней — друзья… И она улыбнулась, — знаешь, Деннис, у меня есть все основания то же самое сказать и Стефани…
— Значит…
Мартина с улыбкой продолжила:
— Успокойся, я все уладила. Мама не сердится на тебя…
— Ты… ты… — На Денниса было жалко смотреть — он неожиданно начал заикаться. |