Он еще подумал, что здешние «деятели» поступили вполне логично, не отправив в аэропорт для встречи московского гостя этого руководителя. Зачем с ходу давать «важняку» возможность идти на обострения? Станет еще вопросы задавать. Советы высказывать о деле, в котором сам покуда, ни ухом, как говорится, ни рылом… Вот ты приедешь в «присутствие», разберешься, не торопясь, в материалах следствия, а мы пока посмотрим, кто ты таков и чем дышишь. И дальше видно будет, насколько ты контактен и куда простираются твои прокурорские амбиции.

Отвечая теперь на вежливые вопросы прокурора, Турецкий сообщил и о дальнейших своих планах до конца дня. Это следовало сделать открыто, чтобы отчетливо слышали все, кому требуется быть в курсе. Остальные же разговоры-переговоры отныне будут вестись только из тех мест, где «прослушка» исключается полностью. Что ж, осада так осада! Вот и начнем действовать применительно к искусственно созданным условиям.

И первым абонентом Александра Борисовича стал директор частного охранного предприятия «Глория», находящегося в Москве, на Неглинке, Денис Грязнов, племянник начальника МУРа Вячеслава Грязнова, старого и закадычного друга Турецкого. Номер его Александр Борисович набрал, находясь внизу, в холле отеля, где для неотложных нужд проживающих был специально отгорожен красиво оформленный застекленный павильончик лекарственно-парфюмерного назначения. Заодно Турецкий решил купить и флакон с пеной для бритья — старый, который он захватил из Москвы, больше шипел и плевался, нежели выдавал пену. За прилавком находилась толстая и ленивая девица, которой было все едино, чем торговать — парижской пеной для особо чувствительной кожи или презервативами. Она выдала покупку, отсчитала сдачу и безразлично отвернулась к окну. Что и требовалось. А Турецкий, отойдя в угол павильона, быстро соединился с Денисом.

Накануне вечером, предвидя всякого рода трудности, которые могут возникнуть в провинции, Александр договорился с Дениской, что, когда понадобится, тот сразу откомандирует в его распоряжение одного из своих сыщиков. С ними Турецкому приходилось работать не раз, и он превосходно знал все их многочисленные достоинства. Поэтому и вступать в долгие объяснения сейчас тоже не требовалось.

— Ты, дядь Сань? Молодец, вот по этой трубе и соединяйся со мной, прокола не будет. Ну что, окружили? Вниманием, я имею в виду?

— Дай хоть слово вставить! — сделав вид, что сердится, сказал Турецкий. — Мой номер семьсот тридцатый. Люди слишком даже заботливые. Хотелось бы проверить насколько, все понял?

— Так точно! — засмеялся Денис. — Кого прислать? Могу Севу, либо Филиппа, на выбор. И как срочно?

— Наверное, Филю, он в этих краях уже бывал. Город знает, да и неприметнее все-таки будет. А по поводу срочности… Хоть и завтра, а я подумаю, как оформить частное расследование. Вы ж не благотворительная организация, верно?

— Это точно, дядь Сань. Тогда до завтра?

— Давай, я буду весь день в прокуратуре.

— Он прилетит, устроится и сразу выйдет на связь. А тебя, между прочим, провожали, не заметил?

— Просто не обращал внимания. Впрочем, я и не сомневался. Тут складывается аналогичная картина. Это Филиппу для сведения. Постой, а ты-то откуда знаешь?

— Дядька попросил присмотреть.