– Вчера поскользнулся на каменных ступеньках в особняке, – объяснил он, не оборачиваясь.

Лорен села.

– И ты мне ничего не сказал? Даже во время свадьбы? Тебе ведь, наверное, ужасно больно. Ты должен был мне сказать!

Патрик ничего не ответил, продолжая рассматривать ее в зеркале.

– Теперь я понимаю, почему ты так много вчера пил. – Она выбралась из постели и подошла к нему. – Надо было сказать! Я бы поняла.

Он посмотрел ей в лицо.

– Не хотел тебя расстраивать, – сказал он наконец. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его.

– Надо чем-нибудь смазать.

Он улыбнулся ей, как бравый англичанин.

– Пустяки, дорогая. Не так уж сильно болит.

Двумя неделями позже они стояли на якоре у острова Корфу. Голая Лорен лежала на палубе на матрасе и ждала, пока Патрик покончит с утренними телефонными звонками. Он дважды в день звонил в контору – утром и вечером. Легкий ветерок освежал кожу. Она прищурилась на солнце. Патрику стоит поторопиться. Еще полчаса и на этом солнце будет невозможно оставаться.

Она смочила руку и набрала пальцами немного „Солнечной земли», которую дал ей Харви. Так назвала глину Жаннет. Она уже работала над эскизом упаковки, рассчитывая выбросить ее на рынок в будущем году.

Размазывая глину тонким слоем по телу, Лорен рассматривала себя. Мазь действительно помогает. У нее никогда не было такого ровного хорошего загара, и кожа абсолютно нигде не облезала. А волосы, наоборот, совсем выгорели, почти белые, ресниц и бровей практически не видно, даже волосы на лобке побелели так, что просвечивает кожа. Она услышала шаги на лестнице и подняла голову. Сначала появилось лицо Патрика. Он задержался на середине лестницы.

– Я заказал выпивку, – сообщил он. – Ты хочешь?

– Нет, спасибо, – улыбнулась она. – Но самое время тебе помазать мне спину.

Лорен перевернулась на живот, а он встал рядом на колени. Она налила немного воды на ладонь и смочила себе плечи и спину. Он достал мазь из банки и принялся за дело. Она искоса взглянула на его улыбающееся лицо.

– Похоже, ты чем-то доволен? – спросила она.

– Точно. Мне наконец удалось убедить этих ублюдков в моем совете директоров, что я знаю, что делаю.

– Прекрасно, – обрадовалась Лорен. Она знала, с каким недоверием и скептицизмом относились в компании к возвращению мужа. Все его предложения скрупулезно изучались и чаще всего встречали яростное сопротивление. – Что же их убедило?

– Так, пара фактов, но самое главное, сделка с Жаннет, – ответил Патрик.

– Тогда совсем здорово, – заявила она, переворачиваясь. – Я горжусь тобой.

Он посмотрел на нее.

– А знаешь, самым прибыльным делом оказались джинсы Жаннет. В первый же год мы получили чистой прибыли два миллиона долларов только в Штатах. И это всего за восемь месяцев. По прогнозам в будущем году прибыль достигнет шести миллионов. Наши специалисты вынуждены признать, что ее идея вплетать десять процентов эластика в джинсовую ткань была блестящей. Джинсы куда лучше сидят. Даже толстые задницы выглядят в них прилично. Кроме того, ее коллекция, которую она продемонстрировала неделю назад в Париже, показала, что прошлогодний успех не был мыльным пузырем. Все обалдели от показа.

– Я просто идиотка, – сказала Лорен. – Я ни о чем и думать не могла, только о свадьбе. Совершенно забыла, что у Жаннет был показ в это время. Она, наверное, считает меня порядочной дрянью.

– Уверен, она все понимает, – утешил ее муж.

– Она опять снимала Лидо?

– Нет.