Тейлор присела на кровать рядом с ним и положила руку ему на грудь.

— Я должна кое-что тебе сказать.

— Я знаю, — отозвался Джексон, желая, чтобы страдание отступило как можно скорее.

— Выслушай меня, пожалуйста.

В приглушенном свете лицо Тейлор казалось таким юным, что у Джексона защемило сердце.

Он поднял руку и погладил ее по щеке — ничего не мог с собой поделать. Эта маленькая женщина может причинить ему страшную боль, куда там Бонни.

— Говори, piccola.

Его рука упала, но Тейлор подхватила ее обеими руками и сжала.

— Я боюсь иметь ребенка. Это не физический страх. Я боюсь, что из-за этого стану слабой.

Джексон сразу понял ее:

— Это из-за твоей матери.

Тейлор кивнула.

— Я так долго боялась. Я не могу забыть, к чему привела ее жизнь, и все только оттого, что она доверила мужчине свое сердце и тело. Я не могу забыть. Не могу, и страх меня душит.

Джексон на мгновение растерялся. Встать на защиту Тейлор или на защиту своих мечтаний? На самом деле выбор только один, и Джексон сделал с жестокой радостью.

— Ничего, cara. У нас будет Ник.

Тейлор уже подарила ему сына, которого он будет любить и обучать. Что ж, можно считать, что этого будет достаточно.

Тейлор покачала головой, и слезы блеснули в ее глазах.

— Нет, Джексон, я не хочу бояться. Мне надоело это ощущение скованности. Я не Хелена, а ты — не Лэнс. Мы сильнее, чем они.

— Да.

— Ты научил меня не бояться любви. Можешь меня научить иметь ребенка и не бояться?

От неожиданности Джексон долго не мог говорить.

— Как же я это сделаю, малыш?

— Поддерживай меня, будь со мной, когда ты мне нужен, не позволяй мне барахтаться в одиночку, будь рядом, просто будь рядом.

Тейлор стиснула его ладонь. Джексон распахнул руки, приглашая ее. А когда она откликнулась на призыв, он прижался к ней — лицом к лицу. Его сердце болезненно сжалось.

— Я всегда буду с тобой, cara. Всегда.

— Джексон, никогда не оставляй меня и наших детей.

Единственная слеза прокатилась по ее щеке.

В первый раз Джексон осознал, насколько глубоко она страдала от одиночества.

— От имени моей семьи я обещаю тебе, Тейлор Санторини, что я, пока дышу, не оставлю ни тебя, ни наших детей. Помни, piccola, кто я: невероятный тиран и собственник во всем, что касается тебя.

Тейлор ответила ему неуверенной улыбкой.

— Я верю.

Джексон вытер ее слезы, потрясенный этим свидетельством веры Тейлор в него. Когда он увидел, что его жена не желает рожать ему ребенка, он не понимал, сколько мужества ей требуется, чтобы сделать этот шаг и отринуть горькие уроки прошлого. А теперь она готова на этот шаг — ради него. Ради него.

— Держи меня, Джексон. Держи меня, — прошептала Тейлор, открывая перед ним свою потребность в нем; потребность, о силе которой он едва ли мог подозревать.

И всю ночь он держал ее, целовал, когда она к нему поворачивалась, согревал своим неизменным присутствием. Никогда он не позволит ей барахтаться или тонуть. Никогда.

Прошло три дня после того, как Тейлор согласилась зачать от мужа ребенка. В день вечеринки Джексон обнял ее.

— Вы выглядите восхитительно, миссис Санторини, — сказал он, покрывая поцелуями шею Тейлор. — Если мы запоздаем, гости заметят, как ты думаешь?

Его руки властно обследовали тело Тейлор.

Она рассмеялась.

— Ты и сам выглядишь шикарно. Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы блондинки на тебя не вешались гроздями.

Она шутила лишь отчасти.