|
Одно из таких заседаний в мае 1913 г. решило обратиться за помощью к А. И. Шингареву, товарищу председателя кадетской фракции в Государственной Думе, земскому деятелю, врачу по профессии. А. И. Шингарев в целом не возражал против внесения на рассмотрение Государственного Совета и Государственной Думы предложений по новому законодательству, связанному с проблемой проституции, основная идея которых сводилась к уничтожению врачебно полицейского надзора, а следовательно, и комитета, его осуществлявшего . Однако начавшаяся первая мировая война и активное сопротивление представителей Министерства внутренних дел несколько затормозили процесс уничтожения структур, контролирующих институт проституции в столице Российской империи.
Врачебно полицейский комитет продолжал свою деятельность вплоть до Февраля 1917 г. Но трудности в его работе возрастали. В конце 1914 г. члены Врачебно полицейского комитета, отчитываясь о своей работе, с тревогой констатировали не только рост числа проституток и больных сифилисом, участившиеся неявки на еженедельные осмотры, но и резкое падение в среде проституток, даже «гнилушниц» и «кабачниц», авторитета агентов Врачебно полицейского комитета . Все это происходило на фоне бурно развивающейся стихийной демократизации общества и в определенной мере способствовало изменению социального статуса проститутки. Сам же Врачебно полицейский комитет как административно медицинская структура государственной власти царской России, к сожалению, доживал последние дни. Его упразднение лишило общество реальной возможности давать морально нравственную оценку 11 реституции, не подвергая в то же время уголовному преследованию женщин, вынужденных или желавших торговать собой.
Упразднение надзора, уравнивая проститутку в гражданских правах с другими женщинами, одновременно ликвидировало и последние рычаги контроля за развитием института продажной любви, которые все же необходимы, и не только с точки зрения скорейшего искоренения отклонений в жизни общества. Явление нуждалось в изучении, и эту функцию отчасти выполнял Врачебно полицейский комитет. Кроме того, его уничтожение лишало городское население определенного вида социальных гарантий, связанных со статусом потребителя проституции. Ибо этот институт обязательно подразумевает наличие стороны спроса на товар, в качестве которого выступает женщина.
Дать полный социальный портрет лиц, пользовавшихся услугами публичных девиц в Петербурге на протяжении более чем 70 лет, непросто. Очевидной, бесспорной и неизменной характеристикой потребителей продажной любви следует назвать пол. Действительно, в условиях России официально была зарегистрирована и признавалась лишь женская проституция, в процессе которой осуществлялись гетеросексуальные отношения. Возрастной состав мужчин, общавшихся с продажными женщинами, определялся прежде всего уровнем фертильности городского населения, то есть границам 16–55 лет. Для более детального анализа достаточно представительных данных обнаружить не удалось. И все же несколько возрастных групп можно выделить. В целом в половые контакты петербуржцы, в особенности в конце XIX в., начинали вступать довольно рано.
К тайнам продажной любви приобщались и несовершеннолетние – лица до 21 года, – хотя официально в публичные дома ни гимназисты, ни кадеты не допускались. Однако реально документов там никто не спрашивал. Врачи венерологи же часто сталкивались с больными сифилисом подростками. По данным В. М. Тарновского, относящимся к 80 м гг., среди лиц, заразившихся венерическими болезнями от проституток, почти 14% составляли гимназисты, при этом причиной заболевания чаще всего был контакт с уличной женщиной. Тот же В. М. Тарновский описывал случай, когда две девицы завлекли к себе 15 летнего юношу, согласившись обслужить его за 1 руб., хотя обычная такса составляла 2 руб. Любовь по дешевке обернулась сифилисом .
Посещали несовершеннолетние и публичные дома, в основном второго разряда, где цены были более доступными. |
