— Нет, эта — особая. Давай линяй!

Оставшись одна, Ева какое-то время продолжала сидеть в кресле.

«Пибоди права, — думала она, — Макквин меня не знает…»

Унижения она не чувствовала. Она чувствовала дурноту — в сердце, в желудке, в голове. И чувствовала, как в ней растет злоба. И слава богу.

Злость придавала ей сил.

2

В раздевалке управления в нос ей шибанул привычный запах — смесь пота, мыла и чьего-то дешевого одеколона. Плюхнувшись на скамейку, Ева принялась зашнуровывать негнущиеся черные ботинки. Ох как она их ненавидела! Но форма есть форма. Ева задумчиво пошевелила пальцами ног, рывком поднялась, достала из шкафчика полицейскую фуражку, повернулась к зеркалу и со значением водрузила ее на голову.

Из зеркала на нее взглянула прежняя Ева Даллас — двенадцатью годами моложе, неопытная девчонка с отполированным до блеска жетоном, в треклятых черных ботинках.

И все-таки она уже и тогда была копом. Она твердо знала, кем должна стать. Просто обязана. Но она мало себе представляла, с чем предстоит ей столкнуться и с чем научиться жить.

Испытание, выпавшее на долю молодой, лишь два месяца назад окончившей Академию Евы Даллас за дверью квартиры номер 303 в доме 958 по Мюррей-стрит, куда она постучала одним знойным днем в сентябре 2048 года, было особенным.

Ева помнила тот свой страх, соленый привкус в глотке, ужас, мутной красной пеленой застлавший глаза.

Что бы она сделала, случись с ней все это сейчас — при всей ее нынешней многоопытности? Впрочем, что это ей взбрело в голову?

Она выполняла свою работу. О большем копу размышлять не положено.

За спиной скрипнула дверь. Ева отлепилась от зеркала, захлопнула дверцу шкафчика и повернулась. На пороге раздевалки стоял он.

Она предупреждала, чтобы он не подстраивал под нее свое расписание, но Рорк чаще всего делал так, как было удобно ему. Но в этот момент его появление подействовало на Еву успокаивающе. Воспоминания, от которых она рада была бы избавиться навсегда, схлынули.

Он улыбнулся ей. В деловом костюме, черт бы его побрал, он был неотразим!

Атласно поблескивающая черная грива волос достигала плеч. Она знала каждый изгиб его поджарого, мускулистого тела, и все-таки подчас от одного взгляда на Рорка ее вновь и вновь охватывало чувство, будто он крадет ее сердце — с такой ловкостью, словно вернулся к своему воровскому прошлому.

— Люблю женщин в форме! — заметил Рорк, и в его голосе едва заметной серебряной стрункой Ева расслышала отзвук Ирландии — родной земли Рорка.

— Ботинки все портят, — ответила она, не в силах оторвать глаз от его лица. — Я предупреждала: приходить не обязательно, это пустая формальность.

— Ошибаешься, лейтенант, это куда важнее! И пропускать подобную церемонию я не намерен. Я столько лет бегал от копов и даже не подозревал, как сексуальны они в парадной одежде. А может, это только моя женщина? Мой коп.

Форма делала Еву выше, стройнее. Рорк подошел к ней, дотронулся пальцем до ямочке на ее подбородке и чуть потянул его вверх. Скользнул по нему ослепительно-синим взглядом и поцеловал, едва коснувшись губами.

— Что-то не так?

— Да просто работа, — уклончиво ответила Ева, но тут же поняла: он учуял то, чего не мог бы заметить никто другой. — Так, произошло кое-что…

— Нашла новое дело?

— Не совсем. Нет времени объяснять. Но хорошо, что ты пришел. Эта церемония ненадолго, но тебе все же придется послушать речь мэра, вместо того чтобы успеть купить парочку третьих стран…

— И это стоит того! — Рорк еще на секунду задержал пальцы на ее подбородке.