– Вы не уродливы, мистер Батлер, – произнесла она. – Вовсе нет. Действительно не уродливы.

И, наклонив голову, прижалась губами к левой стороне его рта. Ее губы заметно дрожали, и Сиднем почувствовал, что ее дыхание у его щеки было весьма неровным. Но со стороны Энн это не было символическим поцелуем, призванным всего лишь доказать, что у нее достаточно храбрости, чтобы сделать это. Нет, ее губы оставались прижатыми к губам Сиднема так долго, что он почувствовал ее вкус и возжелал ее настолько, что ему пришлось сжать рукой скамью с силой, достаточной чтобы на деревянном сидении остались вмятины.

Подняв голову, Энн опять посмотрела на него как-то по-особенному, так, что ее взгляд сосредоточился на обеих сторонах его лица. И Сид заметил, что глаза ее полны слез.

– Вы не уродливы, – снова повторила она почти яростно, будто желая убедить в этом саму себя.

– Спасибо, – Сиднем заставил себя улыбнуться и даже тихонько засмеяться. – Спасибо, мисс Джуэлл. Вы очень добры.

Он хорошо понимал, чего ей стоило прикоснуться к нему таким образом. Она была сострадательной натурой. Не ее вина, что он чувствовал себя сейчас еще более безрадостно, чем раньше.

У нее был вкус солнечного света, женщины и мечты.

– Могу я показать вам дом? – спросил Сид, вставая.

– Да, пожалуйста. Я весь день ждала этого с нетерпением.

А затем он совершил нечто весьма огорчительное, нечто, чего не делал уже в течение длительного времени. Он предложил Энн свою правую руку, чтобы женщина могла опереться на нее.

Ничего особенного, если не считать того, что ничего не произошло.

Руки не было.

Она шагнула к нему, даже не заметив этого его жеста.

На краткий миг он забыл, что был всего лишь половиной человека.

ГЛАВА 10

Энн очень сильно ощущала его присутствие с того самого момента, как они вошли в прохладный безмолвный дом, и все то время, пока он показывал ей каждую комнату внизу и на верхних этажах. Энн воспринимала Сиднема Батлера как мужчину, как очень сексуального мужчину, к которому ее собственное женское тело испытывало желание, граничащее с болью.

Она была наполовину напугана этими ощущениями, наполовину – очарована ими.

Во время их поцелуя Энн была очень осторожна, стараясь не прикасаться к его правой стороне. Она буквально физически чувствовала эту его правую сторону, опасаясь, что, в конце концов, не выдержит и прикоснется к ней, подобно тому, как люди, боящиеся высоты, страшатся, что могут спрыгнуть с башни или с утеса.

Однако более всего она боялась не его правой стороны.

Целуя Сида, Энн прекрасно осознавала его мужественность и сексуальность, хотя во время поцелуя его губы оставались неподвижными, а его рука так и не коснулась ее.

Именно его мужественности она боялась больше всего.

Или, точнее, своей собственной ущербной женственности.

– Прекрасный дом, – сказала Энн через некоторое время. – Могу понять, почему вы так к нему привязаны. Великолепные квадратные комнаты с высокими потолками. И окна, наполняющие их светом.

В задней части дома окна смотрели на огород и лесистый склон, а из передних был виден цветник и парк. Со всех сторон дом окружала красота. И вдобавок к этому, всего лишь в миле от него раскинулись во всем своем великолепии море и побережье.

– Я влюбился в этот дом в свой самый первый приезд, – сказал Сид. – Есть места, подобные этому, которые покоряют твое сердце сразу и навсегда, хотя мы и не можем найти своим чувствам рациональное объяснение, в то время как другие места, столь же или даже более привлекательные, не в состоянии этого сделать.