— Буду ждать, — кивнул пахарь.

Выйдя на площадь, мы дождались всех остальных.

Спирт, взглянув на Сисюлю, отчего-то прыснул в кулак. Безос отвела глаза, стараясь не засмеяться. А Канистровна посмотрела на сержанта крайне неодобрительно.

— Чего? — возмутился Грегори: — Неужели всё настолько плохо⁈

— Никак нет, Сержант, — покраснев и еле сдерживая слёзы, ответил мальчик-волшебница-фея.

— Да нормальный такой островок. Что уж ты? — хмыкнула Безос: — Куда лучше, чем те петушиные завитушки.

— Ладно-ладно… — нахмурился Сисюля: — Вот отращу себе мощные пушистые усы — будет вам полный капут! Алес!

— Эм-м… Что? — я с непониманием посмотрел на сержанта.

— Кхм… Говорю, завидовать будете! — недовольно фыркнул Сисюля и потопал вперёд.

Наше путешествие продолжилось. И я подумал, что теперь-то уж мы точно спокойно дойдём до «Золотого дупла», но не тут-то было…

Сисюля начал очень странно себя вести.

Мы заметили, что порой он переходил на незнакомый и довольно грубый язык. Никто из нас такого никогда не слышал. А, когда мы встречали путников, сержант резко вздымал правую руку под углом в сто десять градусов. Вот прям, как будто от сердца к солнцу.

Но, что удивительно, все встречные путники тут же радостно ему намахивали. А на меня никогда не обращали внимания. Даже немного завидно. Может тоже попробовать так же вздымать руку? Может, это что-то значит?

Но рисковать я не стал. Да и Каллистовна на всё это смотрела с очень большим неодобрением. А с Каллистовной, как показывает практика, лучше дружить.

Наша старая подрывница дико бесилась с резко изменившегося поведения Сисюли. Перестала спать и лишь сверлила сержанта ярко-красными огоньками своих серьёзных глаз.

— Что случилось? — встревоженно спросил я, когда в очередной раз застал бабулю за бессонницей: — Вам нездоровиться?

— Не знаю, — сухо ответила она: — Эти усы и… приветствие… Они сильно напрягают меня. Я и сама не совсем понимаю, почему меня это так сильно раздражает. Но от всего этого — веет, чем-то злым.

— Правда? — удивился я.

— Да не стоит беспокоиться, — сонно зевнув, Спирт выглянул из своего спального мешка: — Сисюля очень любил свои усы. Вот и переживает. Мы должны лишь немного поддержать его.

— Поднимать руку я не буду, — холодно произнесла Каллистовна: — И вообще — не наше всё это. Леопардовые пиджаки и розовые шарфы. Чуждо мне это. Вы бы ребята, палку взяли бы подлиннее, сзади подкрались и в спину ему ткнули. Только громко сказать не забудьте: «Хэндэ хох!».

— Зачем? — удивленно произнес Спирт.

— Есть у меня подозрения…

— Хватит уже подозрений,- ответил мальчик-волшебница-фея и спрятался обратно в спальный мешок. — Дайте человеку от травмы отойти.

А я всё думал, как можно переживать из-за усов? Может быть, дело в том, что у меня под носом вместо брутальной мужской поросли едва пробивался мягкий пушок, что издалека больше напоминал грязь? Да нет. Бред, какой-то.

На четвертый день мы поняли, что слегка устали от походной кухни и решили зайти в ближайшую таверну.

— Чего желаете? — поинтересовался дружелюбный тавернье, натирая стеклянный стакан.

— Ягодный сироп, виски со льдом, водку с куском свиного сала и огурцом, сидр и стакан молока, — отрапортовал я, поскольку уже успел выучить вкусы своих подчинённых: — А по еде пока поду…

— Отставить сидр!!! — воскликнул Сисюля: — Мне нужен шнапс!!!

— Эм-м… Шнапс? А, что это? — удивился тавернье.