— Вы приехали! Вы приехали! — повторяла она с пылкостью юной девушки.

Герцог пересек комнату, спеша ей навстречу, и взял протянутые к нему руки.

Он поцеловал их одну за другой.

— Я приехал при первой же возможности, — ответил он. — Мне уже стало казаться, что гости никогда не разъедутся!

— Но вы здесь! — сказала Элизабет, глядя на него с обожанием.

— Да, я здесь, любимая моя, — сказал герцог, — и это единственное, что имеет для нас значение.

Понимая, что она лишняя. Мена направилась к двери.

— Там, снаружи, вас ждут, Мена.

Он произнес эти слова и тут же снова повернулся к Элизабет.

Он явно не в состоянии был думать ни о чем другом. Мена почувствовала, как сильно забилось ее сердце.

Прикрыв дверь, она поспешила через холл.

Во дворе она увидела четверку белых лошадей, тех самых, что возили их с матерью в замок.

И стоящего рядом с ними беседующего с Гейлом Линдона. Да, именно его!

Она была так взволнованна, что ей почудилось, будто весь он окутан каким-то ослепительным светом.

Он поднял глаза и заметил девушку, стоящую в дверном проеме.

Ей показалось, что сердце вылетело из ее груди прямо в его объятия.

Он, по-видимому, дал Гейлу какие-то указания, потому что старый конюх повел лошадей по направлению к конюшне.

Линдон подошел к Мене.

Одет он был на этот раз нарядно, даже несколько щеголевато. На голове у него была высокая шляпа, которую он тут же сдернул.

Видимо, он привез герцога.

Возможно, это тоже входило в его обязанности.

Он подошел к Мене, и молодые люди взглянули в глаза друг другу.

Она дрожала, ведь это было так неожиданно, что он приехал сюда.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал он проникновенно. — Куда мы можем пойти, чтобы нам не помешали?

— В… сад, — ответила Мена.

Он взял ее за руку, и они пошли в сад.

Он молчал, пока шел за Меной в тот уголок сада, который она хотела ему показать.

Там была построена копия небольшого древнегреческого храма.

Отец приобрел ее вскоре после того, как начал увлекаться Грецией, на распродаже имущества после смерти какого-то помещика.

Конечно, для них это было очень дорого, и после такой покупки они долгое время старались экономить на всем.

Мена знала, что отцу это место было особенно дорого.

Часто в летние дни он уходил туда поработать со своими рукописями, и никто не беспокоил его там.

Подойдя к храму, Мена оглянулась на Линдона и увидела, что тот улыбается.

Она ждала от него каких-то слов — он не мог не оценить этот восхитительный уголок сада.

Но он вдруг обнял ее и начал целовать.

Его поцелуи были страстными, требовательными, и Мена почувствовала, словно небеса раскрыли ей свои объятия.

Она будто оторвалась от всего земного и теперь парила в облаках.

Он целовал ее до тех пор, пока исступленный восторг не переполнил их.

Тихонько вскрикнув, она спрятала лицо у него на груди.

Не выпуская ее из объятий, он начал говорить:

— Как вы могли так чудовищно поступить со мной — уехать, не предупредив меня, ничего не сказав. Я думал, сойду с ума, когда обнаружил, что вас нет.

— Я… хотела сообщить вам… — каким-то незнакомым голосом проговорила Мена, — но я даже не знаю вашей… фамилии, и, как ни глупо это звучит, я не спросила названия вашего имения.

Линдон улыбался.

— Я так и решил. Но вы даже представить себе не можете, что я пережил, узнав о вашем отъезде.

— Я могу… я боялась, что никогда больше… не увижу вас.