* * * 

ЧИП не мог знать, насколько ослаб Крылов, он только надеялся, что, рано или поздно, пребывая в этой враждебной холодной, тёмной атмосфере, корабль измучается и подчинится ему. Тифмы больше не атаковали Крылова, но следовали за ним на некотором расстоянии.

До некоторых пор ЧИП не знал и того, куда летит Крылов. А потом, когда догадался, что Крылов приближается к миру Ован–Тульбук, то не мог понять – зачем это ему нужно… Ну да – ЧИП, помнил, что именно на Ован–Тульбуке находится проход меж мирами, Но ЧИП, забывший практически всю свою прежнюю, Московскую жизнь, позабыл, что именно там, в Москве, осталась сфера, в которой хранилась его смерть. Вот если бы вспомнил об этом, то сразу направил бы на Крылова всех своих Тифм, а пока что он просто наблюдал и выжидал, гадая, на что надеется Крылов.

Иногда из морозного, серого пространства, которые окружали живой корабль, звучали скрипучие голоса Тифм:

– Сдавайся! Величие ЧИПА таково, что ты и представить его себе не можешь… Всё Многомирье уже заполнила его великая мгла! Нигде не найдёшь ты света; но ЧИП – если ты подчинишься ему – дарует тебе и свет, и блаженство, и вечную жизнь…

Крылов ничего не отвечал Тифмам, потому что бесполезно было спорить с этими полумеханическими созданиями. Но внутри его общались Эльрика, Дваркин и выздоровевший четверорукий Виш.

– Ишь, чего брешет! – воинственно проговаривал Виш. – Всё Многомирье он своей мглою заполнил! Да силёнок у него маловато…

– Действительно – маловато, – соглашался Дваркин. – Ведь ещё никогда и никому не удавалось подчинить себе всё Многомирье…

Эльрика прислонилась спиной к изумрудному, двухметровому сердцу и молчала. Печальным было её лицо, она вспоминала Винда, тревожилась о нём и не была уверена: доведётся ли им встретиться ещё хотя бы раз…

* * * 

Мучительным, и нестерпимо долгим был путь до Ован–Тульбука. Если бы не магические способности Дваркина, который иногда прикрывал свой единственный глаз и нашептывал заклятья, то они бы вообще заблудились и летели бы в холодной мгле до полного изнеможения.

Изумрудное сияние внутри Крылова сделалось таким слабым, что уже невозможно было разглядеть многих деталей, а из бортов раздавались мученические стоны. Эльрика была бледна и пошатывалась. Ведь она являлась частью этого корабля и, если бы погиб он, то вместе с ним погибла бы и она.

Дваркин погрузился в медитативные грёзы и только Виш нетерпеливо прохаживался от стены к стене и по очереди теребил четыре свои клинка. Ему не терпелось рассчитаться с врагами…

Голос Дваркина прозвучал столь обыденно, что не все сразу сообразили, о каких вещах говорит он. Дваркин произнёс:

– Мы рядом с Ован–Тульбуком.

– А–а! – сильные кулаки Виша сжались. – Ну поскорее бы до смерти ЧИПА добраться…

– Придётся ещё потерпеть. Впереди – немало препятствий, – молвил Дваркин.

Затем Виш и Дваркин подошли к стене, где распахнулись непроницаемые для ледяного ветра оконца–глазки, ну а Эльрика шагнула внутрь двухметрового сердца, слилась с ним…

Мир Ован–Тульбук, также как и множество других, попавших под влияние Ой–Чип–она миров, был теперь заморожён и мрачен.

Холмы, реки, растения и даже торчавшие из каменистой почвы кристаллы сковал лёд. Нигде там не было заметно никакого движения, всё, казалось, навечно вымерло…

Крылов уже был здесь, и знал, куда спускаться. Через некоторое время он очутился возле холма с чёрными склонами.

Здесь был проход между мирами. После того, как ЧИП вернулся в Многомирье, проход этот был заново запечатан Светлоградскими магами, а поблизости оставлены защитники: как простые воины, так и маги.