– Хороша капуста! – похвалил Бычков с хрустом, стряхивая с пальцев капли рассола. – Но где же все-таки наш пациент?

Я включил второй фонарь и пошел в обратную от товарища сторону.

– Будь осторожен! – предупредил он.

Подвал на удивление был просторным и длинным и по моему разумению выходил далеко за пределы фундамента, под самый огород. В этой его части продуктов не хранилось, а покрывалась плесенью старая, вышедшая из употребления мебель, а также прочая ненужная утварь…

И тут я увидел дверь!.. Обитую кованым железом, с чугунными шипами по всей поверхности, ее открывали совсем недавно, размазав пятерней пыль.

– Я нашел его! – проговорил я в темноту, и через мгновение плечом в плечо почувствовал рядом своего проверенного товарища. – Он за этой дверью!..

– Эй, мужик! – крикнул Бычков. – Открывай дверь! А не то мы тебя гранатами забросаем! В ответ мы глотали тишину.

– А вдруг это дверь подземного хода? – предположил я. – И он сейчас где-нибудь на другом конце поселка?

– Все может быть!.. Вот сука, шипы наварил, плечом не надсадишь!

Он порылся в кармане и достал прозрачный пакет, из которого отщипнул кусочек пластилина и намазал по дверному косяку; вставил запал и толкнул меня в грудь.

Свиные окорока оказались хорошим укрытием от взрывной волны, и когда мрак разорвало вспышкой, мясо приняло на себя всю ее силу, тут же запахнув жареным беконом.

С автоматом наперевес Бычков рванулся на вспышку и вскрикнул, как будто нарвался на встречную пулю.

– Ах, мать твою! Не взяла взрывчатка двери!.. Всей мордой о шипы! Вот тварь!..

Он утирал со щеки кровь, морщась от боли, а я пядь за пядью осматривал неприступную дверь, пока не нашел большую замочную скважину, из которой повеяло сыростью и средневековым мраком. И я приставил свое ухо к этой скважине, и показалось мне, что слышу какое-то движение за дверью, что живые существа обитают там и что Поддонный не скрылся через подземный ход, а отсиживается в бункере, укрывая заложницу.

– Он там! – прошептал я. – Я слышу его!

– А ее? – с нежностью и надеждой в шепоте спросил Бычков.

– Кажется, да…

– Ах, нельзя больше тротилом! – сокрушался мой товарищ. – Мы можем ее повредить!.. Что же делать?!.

И тогда я достал из кармана конверт, открыл его и вытащил вещицу, похожую на засушенную змейку.

– Что это? – спросил Бычков.

– Какая разница, – ответил я и вставил Зоин хвостик в замочную скважину.

Что-то щелкнуло, что-то клацнуло после поворота, и тяжелая, обитая железом дверь отворилась.

– Всем стоять! – заорал Бычков, врываясь в большое пространство с высокими потолками, подсвеченное тусклым светом. – Стоя-я-я-тттть!!!

Он сидел на стуле посреди зала, сложив на груди руки, и спокойно разглядывал нас, ворвавшихся с искореженными бешенством лицами, с автоматами, готовыми изрыгнуть смертельную дозу свинца. В руках он держал эбеновую палочку и слегка стукал ею себя по колену.

– Тварь! – прорычал Бычков и с ходу обрушил приклад на голову Владимира Викторовича. – Где она, козел?! Я тебя спрашиваю!.. Убью!!!

Но плененный Поддонный молча улыбался и подставлял под свое надорванное ухо горсточку ладони, собирая в нее стекающую кровь.

– Где?!!! Где!!! Где!!! – орал Бычков, вытаскивая из ножен двусторонний нож.