Нед закутал её в свою куртку.

– Мы должны рассказать остальным о случившемся, – сказал он. – А так бы я сам тебя согрел.

Нэнси усмехнулась.

– Держите себя в руках, Никерсон… хотя бы на время, – прошептала она.

Остальные уже выбрали место для ночного лагеря и разделили обязанности по хозяйству.

Мерседес склонилась над костром с пылающими от жара щеками. Она помешивала суп в маленькой алюминиевой кастрюльке, аккуратно установленной на трёх камнях.

Нэнси села рядом с ней.

– М-м-м, пахнет вкусно, – одобрила она. – Овощной?

Мерседес кивнула.

– Жаль, что так мало. Боюсь, от него у всех только разыграется аппетит.

– Ну, может быть, завтра нам повезёт и мы найдём ягоды, – засмеялась Нэнси. – Без медведя. Или ручей – тогда, возможно, нам удастся поймать какую-нибудь рыбу.

Мерседес тоже слегка засмеялась.

– Вот это была поездка, да? – серьёзно сказала она. И содрогнулась. – Поверить не могу в то, что случилось с Полой. По возвращении домой я должна буду рассказать её семье…

Нэнси сочувственно кивнула. Затем, осторожно подбирая слова, сказала:

– До этого я спрашивала тебя, что ты знаешь о конкурсе. Ты случайно не вспомнила о нём что-нибудь ещё?

Мерседес потрясла головой.

– Я же сказала, – нетерпеливо ответила она. – Я ничего не знаю. Конкурс уже был, когда я впервые услышала о поездке.

– Тогда, может, ты расскажешь мне о бизнесе Полы, – продолжила Нэнси, – или о её дружбе с Максом.

Мерседес нахмурилась.

– Не думаю, что они вообще были друзьями. Макс был просто свободен на время поездки. И он знал реку.

– Ладно, а что насчёт её семьи? – спросила Нэнси. – Ваши семьи часто видятся?

Мерседес посмотрела вдаль.

– Что ты хочешь знать? Нет смысла ворошить прошлое.

– Какое прошлое? – зацепилась Нэнси.

Мерседес как будто растерялась.

– Я… я имела в виду то, что случилось за последнюю пару дней, – сказала она. – Мы должны выбираться отсюда. Зачем выяснять, почему всё вышло так, а не иначе? Особенно теперь, когда… – Она запнулась. – Теперь, когда Пола мертва. – Её глаза наполнились слезами, и она отвернулась к огню.

– Наверно ты права. Но почему, – упорствовала Нэнси, – ты не удивилась, когда узнала, что Пола украла компас? Почему ты подозревала её? – Нэнси знала, что если Мерседес откроется, у неё будет ключ к разгадке.

– Я больше не хочу разговаривать, – исподлобья сказала Мерседес. – Ты не заставишь меня говорить.

– Нет, – признала Нэнси. – Но когда мы вернёмся к цивилизации, полиция заставит.

– Тогда и заговорю, – сказала Мерседес, снимая котелок с огня и поднимаясь. – Кто знает? Вдруг мы вообще не вернёмся к цивилизации. Нам всё равно ещё день идти, не меньше. – Она повернулась к Нэнси спиной. – Внимание, все, – позвала она, – суп готов.

Поедая суп и положенный ей кусочек вяленой говядины, Нэнси думала о словах Мерседес: «Нет смысла ворошить прошлое». Нэнси была уверена, Мерседес говорила не о событиях последних дней. И вообще, она была уверена, что Мерседес что-то знает – что-то, о чём не рассказывает. Что-то, о чём не расскажет.

Нэнси завернулась в куртку Неда, радуясь, что ему не было холодно и она могла ей воспользоваться. Потом нахмурилась, больше думая о деле. Конечно, зацепок было немного, но она чувствовала, что упускает пару каких-то важных деталей.