– Немного. Я тоже тебя поздравляю, Эдгар. Прощай.

    Он не стал меня задерживать. Когда я выходил из коттеджа, Эдгар уже сидел за компьютером. Готовил задание для темпорального зонда. Я искренне пожелал, чтобы дряхлый автомат выдержал эту последнюю нагрузку.

    Заказанная Эдгаром машина ждала меня на дороге. Вначале я заехал в генетический центр и там из рук улыбающейся девушки получил украшенное зеленым штампом заключение. Затем машина отвезла меня в маленькое прибрежное кафе, где мы всегда встречались с Катей.

    Она ждала меня за нашим любимым столиком. С вазочкой неизменного апельсинового мороженого, которое всегда предпочитала другим сортам. И родинка по-прежнему была у нее на щеке. И улыбка вспыхнула, как раньше. И волосы пахли только Катей, когда она уткнулась мне в плечо.

    – Миша…

    Я закрыл глаза, обнимая ее за плечи. Все хорошо. Штамп зеленый. Я люблю тебя, как это страшно…

    – Миша, никогда не бросай меня больше. Ладно? Я так скучала… А почему ты не звонил вчера? Где ты был?

    Где я был? В городке ненаписанных писем. В королевстве несказанных слов. Бил по морде предка своей любимой.

    – Почему ты молчишь, Миша? Миша! Я люблю тебя!

    Катя осталась такой же, как раньше. Ну, может быть, что-то чуть-чуть изменилось. Невидимое для глаза, неощутимое для моего сверхобоняния. Что-то неуловимое, эфемерное… Один процент. Может быть, мы и любим как раз-то этот неуловимый процент, эту сотую долю, которую не в силах назвать? А может, никому не дано переделывать свою любовь…

    – Все хорошо, Катя, – прошептал я. – Хочу, чтоб ты стала счастливой. Все хорошо.

    Кто-то смущенно кашлянул за моей спиной. Я повернулся и увидел вежливо улыбающегося официанта.

    – Простите, ваше имя – Михаил Кобрин?

    Я кивнул.

    – Вас вызывают по видеофону. Очень просят подойти.

    Я крепко сжал Катину ладошку. Ободряюще улыбнулся, прошел в маленькую стеклянную кабинку.

    С экрана смотрел куда-то мимо меня Эдгар.

    – У Марии и Андрея Денисенко нет и никогда не было сына, – вялым, бесцветным голосом произнес он.

    – Я видел его. Говорил с ним, – тупо ответил я.

    – И я видел. В записях темпорального зонда, который следил за тобой. Мальчик существовал только в прошлой реальности. В нынешней его нет. Искусственное оплодотворение материалом неизвестного донора десять лет назад не увенчалось успехом. Так сказано в медицинской карте, понимаешь?

    – Наше вмешательство затронуло эту женщину?

    Эдгар кивнул. Сказал, почти переходя на крик:

    – Я и не подумал проверить приемных родителей. Я просчитал на машине только наши с тобой жизненные линии. Понимаешь? У меня осталась лишь пленка. Мальчишка с велосипедом. Он очень похож на моего сына, который погиб. Если бы я увидел его раньше, то догадался бы и сам.

    – Башня из кубиков рассыпалась, Эдгар. – У меня даже не было сил утешать его – Она упала, а мы под обломками.

    Я повернулся и пошел к девушке, которую мне придется любить.

    Вкус свободы

    Перрон был пуст. Я постоял немного на цветном бетоне, глядя на вагончик монора. Медленно сошлись прозрачные створки двери, вагон качнулся, приподнялся над рельсом и ровно пошел вперед.