— А что не так с возрастом? — спросил старший.

— Тогда получается, что прототипа они родили в возрасте девяти и десяти лет соответственно. Такого не бывает. Это именно Державин, он именно прибыл из будущего, и нам попался дорогой подарок, которым следует воспользоваться.

— Кстати, пробили его пистолет, — как бы сам себе сказал человек, проводивший допрос.

— И что? — с интересом поднял голову старший.

— Нашли, на складе в Московской области, понимаете, не такой же, а тот же самый, мы даже микроструктуру металла изучили, все трещины на месте, только его экземпляр старше.

— Хорошо, — резко выдохнул старший, видимо, таблетка подействовала, и ему полегчало, он даже немного улыбнулся и расправил плечи. — Вы, Семён Семёнович, можете быть свободны. Пока. Когда нам снова понадобится помощь по вашей части, мы вас вызовем. А мы с Павлом Алексеевичем ещё потолкуем.

Учёный встал и, откланявшись, покинул комнату. А Павел Алексеевич повернулся к своему коллеге и спросил:

— Товарищ генерал, что делать будем?

— Включи чайник, — ответил генерал глухим голосом.

Когда электрический стеклянный чайник осветился изнутри синим светом, и вода в нём зашумела, они продолжили разговор.

— Всегда хочется переложить ответственность на кого-то… — он неопределённо показал пальцем на потолок. — Пусть они решают, у них голова большая. А я — мелкая сошка, хоть и генерал. Вот только, если всё это правда, то меры принимать нам придётся. Я для своей страны такой судьбы не хочу. И для всего мира тоже.

— А что мы можем? — почти равнодушно спросил Павел Алексеевич.

— Много чего, — генерал откинулся на стуле. — Наверх, само собой, доложим, а заодно вывалим всю информацию, которая у нас есть по вирусным лабораториям «наших западных партнёров», поставим перед фактом, что оно вот так и никак иначе.

— Примут меры? — с сомнением спросил Павел Алексеевич.

— Не факт, совсем не факт, — генерал покачал головой. — Меры тут будут нужны самые радикальные, вроде бомбардировок лабораторий, авиацией, ракетами, ну, или, на худой конец, с помощью диверсантов. Сам понимаешь, чем такие меры чреваты во внешней политике. Очень может быть, что начальству не хватит яиц, а сиюминутные интересы окажутся важнее будущего спасения, и нам прикажут обо всём забыть.

— И что тогда? — Павел Алексеевич взял в руку закипевший чайник и налил кипяток в две кружки.

— Будем надеяться на лучшее, всё же лаборатории эти находятся в не самых важных странах, а потому их разрушение мир переживёт. Наверняка, существуют и окольные пути, вроде заблаговременного получения вакцины. А в самом плохом случае, когда они просто наплюют на будущее, будем действовать самостоятельно.

— А что мы можем? — спросил Павел Алексеевич, макая два пакетика чая одновременно в две кружки.

— Вот смотри. Дата начала нам известна, а потому вполне сможем заранее упрятать под землю пару тысяч человек, в те самые чистые зоны. Как я понимаю, сделать это нужно будет примерно за год до начала конца. Также изолируем в убежищах всех толковых генетиков и микробиологов, попробуем выжать максимум из организма этого… Панциря. Врачи говорили, что некий вирус в нём присутствует, просто концентрация недостаточна для заражения… я на это надеюсь.

— Разрешите идти? — вдруг спросил Павел Алексеевич, отставляя кружку.

— Иди, полковник, иди, — сказал ему генерал.