— Тогда разрешите выпить за всех нас, патриотов! — поднял бутылку. Эй, зачуханные! — обратился к залу. — Пьем за патриотизм!..

— Но в широком смысле этого слова, — сказал мой знакомый.

— За патриотизм, который будет в моем фильме, — посмел уточнить я.

— В каком таком фильме?

— «Т-34» называется.

— «Т-34»? Про танк, что ли?

— И про него, и главное — про народ. Хотя вы тоже там… в эпизодической роли…

— В какой роли?

— Эпизодической, — заскромничал я.

— А ведь был в главной роли, — вспомнил бузила прошлых лет.

— Все меняется, — признался я. — Изменились и вы.

— Ты о чем?

— Вас поглотила топь из людишек, вас окружающих. Посмотрите, кто с вами рядом!

— Кто?

— Поносная срань, не чующая страны.

— Ладно, не кликушествуй, пьяная твоя рожа! — Меня обняли за плечи. Не такой я простой, как думаешь. А тебя, лапуша, люблю за твою же непосредственность и правду. Чего желаешь?

— Миллион долларов.

— Миллион? А зачем?

— На фильм.

— Где я в эпизодической роли? — усмехнулся.

— Вы свою главную роль сыграли в жизни, а кино есть кино.

— Ладно, чертушка! — задумался. — Будет тебе миллион, понимаешь. Махнул рукой в сторону, где жалась группа олигархов с Ромиком во главе. Они дадут. — И уточнил: — Если посчитают нужным.

— А если не посчитают?

— Тогда прости! — И двинулся прочь, передвигая ноги, как ходули.

Я открыл рот — ничего себе власть самодурного самодержца, неспособного цыкнуть на запендюханную челядь. Что за интрига? Почище всяких моих фантазий, понимаешь.

Полуденная разморенная тишина дня была нарушена напряженным гулом — к бетонированному складу, защищенному колючей клубящейся проволокой и КПП со шлагбаумом, приближался Т-34.

Из дежурного домика появился пожилой прапорщик с литой краснознаменной мордой. Танковая громада с удивительной грациозностью для своей многотонной массы притормозила у КПП, из верхнего люка вынырнул Минин.

— Здорово, Петрович! — крикнул ему прапорщик. — Чего это вы?

— Боезапас, Евсеич! По полной программе! — ответил Минин. — НАТО прибыло. Желают поглядеть на нашу мощь!

— Во-во! Давно пора им по сусалам, — молвил Евсеич и сделал знак солдатикам поднять шлагбаум.

…Трое вольнонаемных заканчивали погрузку боекомплекта. Снаряды в руках людей пускали солнечные зайчики. Ухов и Беляев, разложив документацию на броне, изучали систему управления боевой машиной. Следящий за погрузкой Минин похлопал бронированный бок своего детища:

— Все, Евсеич! Под завязку.

— А термитные взяли? — поинтересовался прапорщик.

— Да.

— Тогда с Богом, — сказал Евсеич. — Ежели чего, приезжайте еще.

В штабе Н-ского военного округа заседал командный состав: горели генеральские звезды на погонах, алели лампасы на галифе и скрипели сапоги. Телефонный звонок прервал совещание. Генерал Мрачев взял трубку, выслушал донесение, потом крякнул от досады:

— Так, господа хорошие, ситуация выходит из-под контроля.

— А что такое? — забасил генерал Артиллерии, похожий свирепым выражением физиономии на пса.