В качестве пищи выдали обычные сухие пайки. Наибольшее беспокойство вызывала питьевая вода, но их подробно проинструктировали относительно таблеток для её очистки. На случай, если кого подведёт память, имелся запас противодизентерийных таблеток, за которыми последует строгий выговор от капитана Рамиреса. Всем ещё в Колорадо сделали прививки от тропических болезней, свойственных той местности, куда они направлялись; кроме того, у каждого был лишённый запаха репеллент, отпугивающий насекомых, выпускаемый для армии той же компанией, что производит составы для коммерческого использования.

Санитар получил медицинскую сумку с полным набором, а каждый солдат одноразовый шприц с морфием и пластиковый баллончик с физиологическим раствором.

Кроме всего у Чавеза был мачете, острый как бритва складной нож с четырехдюймовым лезвием и, разумеется, три его собственные метательные звезды, о которых не знал капитан Рамирес. В общей сложности Чавезу досталось нести ровно пятьдесят восемь фунтов, что делало его груз самым лёгким в отделении.

Вега и второй пулемётчик взвалили на свои плечи самый тяжёлый груз – по семьдесят одному фунту. Динг подкинул рюкзак на спине, чтобы лучше распределить тяжесть, затем попробовал подтянуть лямки, чтобы было удобно. Это оказалось бесполезным. Ведь он взвалил на себя треть собственного веса – максимально допустимая нагрузка для продолжительных переходов. Несколько больше – и возникает опасность физического истощения. Его сапоги были хорошо разношены, а в рюкзаке лежала запасная пара носков.

– Динг, помоги мне, – попросил Вега. Чавез подтянул одну из лямок его рюкзака.

– Так лучше?

– В самый раз, приятель. Господи, приходится расплачиваться за то, что у тебя самое мощное вооружение.

– Это уж точно, Осо. – Джулио, который продемонстрировал, что может нести больше любого в отделении, получил новое прозвище – Осо, или «медведь».

Капитан Рамирес прошёл вдоль строя, осматривая каждого и проверяя снаряжение. Кое‑кому он поправил лямки и ремни, приподнял рюкзаки, убеждаясь в готовности солдат. Когда осмотр закончился, Динг проверил снаряжение капитана, и Рамирес вышел на своё место перед строем.

– О'кей, парни. Есть какие‑нибудь болячки, волдыри, мозоли?

– Нет, сэр! – дружно ответили солдаты.

– Значит, мы готовы к выполнению задания? – спросил Рамирес с широкой улыбкой, скрывающей то, что он нервничает не меньше любого из своих подчинённых.

– Да, сэр!

Только одно оставалось ещё невыполненным. Рамирес прошёл вдоль строя, собирая личные нашейные знаки каждого. Они попадали по отдельности в прозрачные пластиковые пакеты, где уже лежали их бумажники и документы. Закончив процедуру, капитан снял свой номерной знак, уложил его в пакет и пересчитал пакеты, затем оставил их на столе. Теперь не опознать никого. У входа каждое отделение погрузилось на свой пятитонный грузовик. Почти никто не обменялся приветствиями – обычно узы дружбы ограничивались пределами отделения. Каждая группа из одиннадцати человек представляла собой автономную единицу, способную к самостоятельным действиям. Все члены такой автономной группы знали друг о друге все – от подробностей отношений с женщинами до искусства меткой стрельбы.

Некоторые стали друзьями, некоторые – соперниками, что ценилось не меньше. По сути дела, их связали прочные узы, более тесные, чем могли когда‑либо стать отношения между друзьями. Каждый знал, что его жизнь зависит от навыков товарищей, и ни один из них не хотел показаться слабым в глазах других.

Независимо от прошлых споров теперь они превратились в единое целое.