Каттер мог потребовать, чтобы ему сообщили требуемые сведения. Но при этом придётся назвать себя, и даже в этом случае молодой офицер может отказаться выполнить приказ, потому что не получил никаких указаний. Офицер знает, что его не накажут за отказ проявить инициативу и сделать что‑то ему запрещённое, – по крайней мере не по телефону, защищён он или нет, Кроме того, такое требование может привлечь внимание к кое‑чему нежелательному...

– Хорошо, – произнёс наконец Каттер и повесил трубку. Затем позвонил на базу Эндрюз.

* * *

Первая тревожная новость поступила от Ларсона, барражирующего на своём «Биче» над посадочной площадкой «Черты». Хуардо, все ещё чувствующий боль от раны в бедре, смотрел через борт самолёта в свои очки ночного видения.

– Эй, приятель, вижу на земле грузовики в направлении на три часа. Их там штук пятнадцать.

– Ну вот, прямо‑таки великолепно, – произнёс Ларсон и включил микрофон.

– «Коготь», вызывают «Маленькие глазки», как – слышите?

– «Маленькие глазки», это «Коготь», слышу вас хорошо, – отозвался «Боевой Коготь».

– Сообщаю, что мы заметили возможное скопление противника на местности в шести километрах к юго‑востоку от «Черты». Повторяю, видим внизу грузовики. Люди не замечены. Советую информировать «Черту» и «Босса» о возможном наступлении.

– Вас поняли.

– Господи, надеюсь, что сегодня они опоздают, – произнёс Ларсон по внутренней связи. – Сейчас спустимся пониже и посмотрим.

– Если ты так считаешь, приятель, то действуй.

Ларсон выдвинул закрылки и уменьшил газ до предела. Уже почти стемнело, а летать на малой высоте среди горных вершин не относилось к числу развлечений лётчика. Хуардо смотрел вниз, но кроны деревьев ограничивали обзор.

– Ничего не вижу.

– Интересно, сколько времени стоят здесь эти грузовики...

Снизу, метрах в пятистах ниже горной вершины, мелькнула яркая вспышка. За ней последовало несколько других, поменьше, похожих на искры. Ларсон снова включил микрофон.

– «Коготь», это «Маленькие глазки». По нашему мнению, ниже посадочной площадки «Черты» идёт бой.

– Понятно.

* * *

– Спасибо, принял, – ответил полковник Джоунс на информацию, переданную с МС‑130. – Командир сообщает экипажу: у следующей посадочной площадки, возможно, идёт бой. Не исключено, что придётся подбирать их под вражеским огнём. – И в этот момент что‑то изменилось. Вертолёт грузно осел и замедлил движение. – Бак, в чём дело?

– Значит, так, – послышался голос бортмеханика. – Думаю, у нас уменьшается давление из‑за утечки воздуха, возможно, вышел из строя клапан на двигателе номер два. Уменьшается скорость Nf и скорость Ng, сэр. Немного поднимается температура Т5.

В десяти футах над головой бортмеханика лопнула пружина, и клапан открылся шире, чем следует. Из него начал сочиться воздух, предназначенный для циркуляции внутри турбины. В результате уменьшилось сгорание в двигателе, что выразилось в уменьшении Nf, или свободной скорости вращения турбины, а также в уменьшении мощности Ng от турбины, вырабатывающей газ, и, наконец, в потере объёма воздуха, результатом чего стало повышение температуры в выхлопной трубе, называемой Т5. Джоунс и Уиллис видели все это по показаниям приборов, но только сержант Циммер мог сообщить им причину.