Макс немного помолчал.

— Предлагаю такой вариант. Сейчас я вызываю Фокина, уже упоминал о нем. Олег Михайлович займется этим делом. Из его команды утечки не будет, он собрал сотрудников, которые умеют держать язык за зубами. В целях конспирации можно сделать вид, что обман удался и все поверили в суицид Надежды. А сейчас давайте запрем квартиру Реутовой, вернемся к нам и подождем бригаду.

— Господин Вульф, — заговорил Каменев, пока мы шли по лестнице, — я начинал как издатель комиксов. Но они успеха не имели. Потом создал журнал, нечто вроде программы «Время», где сообщалось об основных событиях прошедшей недели, были комментарии политиков, экономистов. Наш народ любит почесать языки на тему мирового кризиса и всякого такого, поэтому я не сомневался, что серьезный печатный орган окажется рейтинговым.

Макс открыл нашу квартиру.

— И как?

Гость тщательно вытер ботинки о коврик.

— Полный провал. Это был не самый приятный период в моей биографии, большая потеря денег. И, как назло, в тот момент заболела одна моя собака. Я повез ее в ветклинику, сижу в очереди и слышу, как две медсестры судачат на тему одной популярной актрисы, которая только что у них скандал затеяла. Красивое, мол, такое выяснение отношений случилось. С разбитой люстрой в качестве гарнира. Девушки беседовали громко, к ним подключились люди, которые пришли за консультацией врача. И меня осенило — нужна газета сплетен!

— У вас получилось, — отметила я, ставя перед ним чашку с кофе.

— Да, — согласился Сергей Петрович. — А почему? Я создал разветвленную сеть информаторов, плачу каждому, кто расскажет нечто горячее. Поэтому…

— Вы не доверяете полиции, так как среди тех, кто получает от вас деньги, есть и люди в форме, — предположила я.

— В точку! — кивнул Каменев.

Макс взял телефон.

— Фокин порядочный человек, я за него ручаюсь.

Я села к столу.

— Если вы уверены, что Надежда Владимировна не могла покончить с собой, значит, ее отравили.

— Логичный вывод, — хмыкнул гость.

Я решила не обращать внимания на его сарказм.

— Думаю, Реутова реально оценивала опасность своего ремесла и не открывала дверь посторонним.

Сергей Петрович пододвинул к себе сахарницу.

— Мы с ней никогда о ее бизнесе не беседовали. Она не рассказывала, я не интересовался. Но я знал, что мать не любит посещать кафе, рестораны. Пару раз мы с ней пересекались в каких-то трактирах, была необходимость кое о чем срочно поговорить, а ехать домой к матери мне тогда было не с руки. Так вот, знаете, она всегда выбирала столик в углу и садилась спиной к стене.

— Привычка агентов спецслужб и многих полицейских, — кивнул Макс, — береги тыл, чтобы не словить внезапно пулю.

Я поднялась.

— Вы тут пока пейте кофе, а я поговорю с Наташей.

Глава 6

Подъезд оказался заперт, за столом никого не было, я спустилась в подвал и позвонила в дверь.

— Ой, Евлампия Андреевна! — обрадовалась Ната, услышав мой голос, но не открыла створку.