— Тогда вот что, сержант! Рук я тебе не связываю! Если совесть скажет, что нужно стрелять — стреляй! Если кому-то надо помочь — помогай! Скажу больше, я прямо приказываю тебе привезти из рейда хоть кого-нибудь из местных для проведения контакта и медицинского осмотра. Условие для тебя только одно — вы все должны вернуться оттуда живыми и здоровыми! Задание ясно?!

— Куда уж яснее! — думал сейчас Басманов, превращая ни в чём не повинную ветку в тончайшую стружку, — Арийских зрелищ здесь хоть отбавляй! Только что прокатилась по этой земле мутная волна убийц и насильников, оставляющая после себя только горький пепел. Еще не высохли слёзы и земля на могилах тех, кого могли похоронить, не остыл пепел пожарищ.

Отбросив ветку в сторону, Басманов вложил клинок в, пристёгнутые к правому голенищу, ножны, — Кончай привал! — до полудня солнца было необходимо выйти к небольшому лесному хутору, намеченному как очередная промежуточная точка рейда.

На подходе к цели, метров за пятьсот, в воздухе отчётливо потянуло гарью.

— Не нравится мне это! — процедил через зубы Басманов, настороженно оглядываясь, — Марченко, Петров — охранение слева! Лаврухин, Ячменёв — справа! Интервал двадцать метров! Не шуметь! Смотреть в оба!

Последние напоминания были излишними. Одетые в камуфляж десантники, с лицами раскрашенными боевым гримом, канули в лесную чащу, как камень в омут, без шума и плеска! Ещё чуть ближе к хутору, метрах в ста от ограды, взгляд Басманова зацепился за яркое белое пятно в монотонной зелени сплошного кустарника. Чуть дальше кусты обрывались и через зелёную завесу был виден полыхающий исполинским костром хутор. Не ожидая лишних команд, десантники залегли вдоль опушки, ничем не выдавая своего присутствия, и только чёрные зрачки автоматных стволов настороженно обшаривали местность, в поисках своей законной добычи.

Пятно в кустах оказалось телом молодой девушки, по земным меркам, семнадцати — восемнадцати лет от роду. Просторное белое платье, перехваченное в талии плетёным кожаным ремешком, набухло на спине кровью, там где, ниже левой лопатки, вошла в тело длинная стрела с чёрным оперением.

— А кровь-то у неё тоже красная, как и у нас, грешных! — машинально подумал Басманов, опуская руку на тонкую шею. Под пальцами отчётливо обозначились слабые толчки пульса, — Живучие они, однако? — удивился он, осматривая рану.

— Товарыш сэржант! — прозвучал в наушниках коммуникатора голос рядового Мурадова, — Выжу два кара душман…

— Ахмед, слушай мой боевой приказ! — в голосе Басманова прозвучали стальные нотки, — Сними эту мразь! Немедленно!

— Насмэрть? — в голосе рядового прозвучало оторопелое недоумение.

— Так точно, десантник, насмерть! — резко подтвердил Басманов, — Сезон охоты открыт!

— Понял, командыр! — два выстрела СВД прозвучали, как щелчки кнута, один за другим, — Здэлал, командыр! — это были первые выстрелы в этой войне.

— Тоот, ко мне! — сержант прижал к горлу ларингофоны, — Лобанов, Калныньш — прочёсывают хутор! Остальные — прикрывают! Не рисковать, если что, бить первыми!

Две пятнистые фигуры, пригибаясь, перебежками, рванулись вперёд. Вот их камуфляжная форма мелькнула и пропала среди клубов дыма. С минуту в эфире стояла настороженная тишина, — Всё чисто, сержант! — после томительного ожидания, наконец, доложил рядовой Лобанов, — Тута мёртвые все уже! Чисто фашисты, какие работали!

В этот момент рядом с Басмановым чуть слышно шевельнулась листва, и бесшумным призраком появился рослый широкоплечий десантник.