|
. из небольшой деревни, где и домов‑то не осталось, уходят ошметки полудикой банды со своим засраным главарем, то этому может быть только одно объяснение: «Так надо». Кому и зачем – выяснить, как за веревку дернуть. Но это – «не надо»… Ладно, я в политике не волоку. Это меня от спирта заносит, не обращай внимания, москвич. Короче, задушили Борисевича. А в декабре того же года точно таким же образом был убит заместитель директора судоремонтного завода. В своем кабинете, в середине рабочего дня. Кончилось это дело там же, где и началось. Представляешь? Киллер с завода выйти не успел! Нет, ты можешь себе представить – нарвался на охранника, и тот прострелил ему башку! Ты в это поверишь?.. Охранник и этот Аганишин – киллер то есть – встречались, как выяснилось, девять лет тому, в 1987‑м. Вместе занимались греко‑римской борьбой, вместе выступали за сборную города. Тренировал сборную чемпион Европы, заслуженный мастер спорта Асхад Атуев. При Берлинском он со своими молодчиками занимался рэкетом. С приходом Гридина возглавил спорткомитет. Депутат областной Думы. И лучший друг Аскольда Бурлакова. Если ты читал статьи Козлова, то знаешь о нем. Это тот самый, что сидел за изнасилование, а после перестройки объявил себя диссидентом и правозащитником. Да так ловко – с помощью купленной прессы, разумеется, – что все ему поверили. Кроме изнасилованной… К чему я это? А к тому, что в ноябре – заметь, со дня убийства питерского нефтяного магната прошло два месяца! – с помощью Гридина или его заместителя Хализсва, я не знаю, кто подписывал эти документы, не моя, так сказать, парафия, этот Бурлаков основал посредническую фирму «Зюйд‑транс», через которую теперь проходит вся продукция «нефтеперегонки». Бедный Борисевич так и не понял, на чье добро посягал и за что его убили!.. Ниточку, которая связывала охранника судоверфи Саурова, убитого им киллера Аганишина, депутатов Атуева и Бурлакова, мог не разглядеть только тот, кому это было «не надо». И куда эта ниточка тянется. Дело открыли и закрыли в прокуратуре. К слову, наш прокурор Федин – личность знаменитая. Женат на народной артистке Алие Сулейменовне Фединой – красавице пятидесяти лет, которой на вид больше сорока девяти не дашь, директрисе драмтеатра имени Достоевского. Когда Гридин стал воздвигать себе памятники в виде «звездных» отелей – «Континента», «Якоря» и «Вавилона», Федина наладилась поставлять туда актрис для обслуживания иностранцев. Милиция еще в девяносто третьем стала их прихватывать «с поличным», так сказать. Девочки, конечно, раскалывались, как грецкие орехи под давлением паровоза, называли матерь‑покровительницу под протокол. Что очень помогло Алексею Борисовичу занять прокурорское место. Не понимаешь?.. Чуть не так запрокурорил – тебе протокольчик, в котором твоя родная супружница проходит как бандерша!.. Короче, взяли Федина на крючок. Но ты за него не переживай, ему на этом крючке вполне даже удобно… Так вот, представь себе, оказалось, что Аганишин – вовсе никакой не профессиональный убийца, а… маньяк, психически нездоровый человек.
В картотеке психоневрологического диспансера номер один нашелся документ, подписанный Шатровым Леоном Израилевичем, согласно которому Аганишин проходил курс стационарного лечения по поводу МДП[7] с июля по октябрь 1990 года. Маньяк, понимаешь? Что с него взять? К тому же уже мертвый. Следствие закончено, забудьте… Хрен вам в дышло, ребята! Забуду я… Ладно, не обращай внимания, москвич. Сейчас этот Шатров возрождает курортную зону – возглавляет санаторное управление облздрава. Награда за то, что состряпал ксиву на Аганишина, наверно. Знаю только, что замдиректора судоремонтного… эх!.. Н‑да… В общем, дело госбезопасности, конечно: старик засек, что иностранные суда, которые заходили на верфь для ремонта, поставляли кокаиновую сульфатную пасту – сырье для подпольного цеха АОЗТ «Сульфат», где ее хлоргидрируют. |
