И все же голова нападавшего оказалась прочнее бронированного кузова. Встав на четвереньки, он вынул из‑под мышки «Макаров». Прицелиться мешала кровь, заливавшая глаза. Первая пуля попала в окно дома напротив, вторая просвистела возле уха Евгения. Выстрелить в третий раз он не успел…

Рядом с «волгой» затормозил старенький «москвич‑412» в пятнах незакрашенной шпатлевки, бампером ударив горе‑стрелка в грудь и опрокинув его навзничь. Дверца распахнулась, Евгению ничего не оставалось, как запрыгнуть в салон под мысленные аплодисменты ошарашенных прохожих.

«Москвич» нырнул под путепровод. Следующим пересечением была набережная Колпакова.

Из зеркальца заднего вида на Евгения смотрели знакомые глаза, но он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, где видел этого человека прежде.

– Да Кравцов я, Кравцов, – ворчливо напомнил отставной следователь, – чего ты мучаешься понапрасну.

– А‑а, здрасьте! – кивнул Евгений, утирая рукавом вспотевший лоб. – Я вас помню. Вы тот самый Агасфер, который пожалел голодному вареную картофелину.

Кравцов на напоминание не отреагировал, смотрел на дорогу, выжимая из машины последние соки. Соков в ней явно недоставало.

«Лучше плохо ехать, чем хорошо бежать», – подумал Евгений.

– Познакомился с Грошевской? – неожиданно спросил Кравцов, свернув на улицу, по которой проходил кольцевой маршрут пятого трамвая.

– О ком это вы?

Мостовая позади была чистой, однако Кравцов скорости не снижал.

– Ну‑ну, – вздохнул он. – И Алевтину Козлову ты не навещал, и о Полянском ничего не знаешь.

– Отчего же, – «обиделся» Евгений. – Вы меня уж совсем за идиота держите. Мы всех членов Политбюро пофамильно в школе заучивали, как мне Дмитрия‑то Степаныча не знать?.. Помню, я даже плакал, когда его послом в Норвегию спровадили.

На Кравцова политическая грамотность московского гостя впечатления не произвела.

– Ты решил перейти реку, не зная брода, – сказал он, свернув в переулок с однотипными «хрущевками» по обеим сторонам. – Твое дело. Только зачем же за собой людей на дно тащить?

«Еще один Камень выискался на мою голову!» – пoдyмaл Евгений и вздохнул.

– Да никого я не тащил!

– Это тебе так кажется. С той минуты, как ты поинтересовался мной в прокуратуре, каждый твой шаг был под контролем. Ты притащил за собой «хвост» ко мне на Корабельный. Потом поехал в Сутеево к Козловой, вспугнул Войко. Он придурок, но именно благодаря этому его качеству мне удалось надыбать кокаиновый канал. Ты встретился с Полянским. Нетрудно было догадаться, кто будет в этой цепочке следующим. Грошевскую успели подготовить. Потом пытались взять тебя за шиворот, чтобы узнать, что ты за гусь и на кого работаешь. И если бы они поняли, что ты просто залетел не в свое болото, тебя бы в нем утопили.

Евгений подавленно молчал. Мысль о постоянной слежке до сих пор не приходила ему в голову. Зная по опыту, что лучший способ добыть информацию – молчать, он решил следовать этому принципу, тем более что и выбора не оставалось. Кравцов заложил крутой вираж, и они в мгновение ока очутились в проходном дворе.

– Вылезай, приехали.

Однокомнатная квартира на пятом этаже, куда привел Евгения Кравцов, была типичным жилищем холостяка. Обстановка чем‑то напоминала квартиру Евгения в Измайлове, только на стене вместо портретов Валерии и Шерифа висели Шварценеггер и нагая японка из календаря, прикрывавшаяся цветастым веером. Наличие музыкального центра и видеомагнитофона свидетельствовало, что к числу безработных хозяин не относился.