– Как он вам представился?

– Как?… Как… приятель… знакомый Павла по университету.

«Если они сейчас найдут документы, то тут же уличат меня во лжи», – подумала Алевтина Васильевна.

Но в спальне ничего не нашли, потому что искали вовсе не документы.

– Вы рассчитываете найти Столетника у меня в шкафу? – не удержалась‑таки она.

– Вопросы задаю я. А вы отвечаете. О чем вы с ним говорили?

– О погоде. Он сказал, что в Москве еще снег, а у нас уже весна.

– Еще о чем?

– О моем сыне, об их университетских друзьях…

– Столетник учился в Заочном юридическом институте, к вашему сведению. А не в университете! – отрезала маска и поднялась.

«Зачем они его ищут? – пыталась понять Алевтина Васильевна. – Что он мог натворить?»

– Мы ищем этого Столетника потому, что подозреваем его в убийстве вашего сына, – прозвучало, словно в ответ на ее мысли.

– А… зачем?.. Зачем ему было убивать моего сына, а после этого приезжать ко мне? – испуганно спросила она и невольно вдруг подумала: что, если это правда, и человек, назвавшийся детективом Столетником, действительно объявился в жизни Павла не случайно?..

– Вот мы и пытаемся узнать, что его интересовало. А вы не хотите нам помочь.

Да, она не хотела помогать этим хамам, не хотела вообще никакого следствия, она не знала, кто прав и кому верить в этом опустевшем для нее мире, где политики и бандиты, бесчестье и подлость взяли верх, одолели то пусть немногое, но все же хорошее, что в нем оставалось от прежней жизни.

– Я хочу помочь, но не знаю, как я могу это сделать, – соврала она сквозь слезы, чувствуя унижение от своей лжи и зависимость от скрывающих лица людей.

– Зачем вы говорите неправду? – строго спросила маска. – Зачем вы лжете, что раньше не видели этого человека? А на видеокассете, которую вы просматривали с сыном у Полянских?

«Значит, они искали Евгения и там, – поняла она. – Они ищут его повсюду…»

– Где он остановился в Приморске?

– В какой‑то гостинице.

– Если он объявится, немедленно дайте нам об этом знать!..

Маски уехали неожиданно и быстро – так же, как и появились. Убедившись, что во дворе никого не осталось, Алевтина Васильевна поспешила к телефону.

«А вдруг… вдруг это правда? – снова остановила ее мысль, что Евгений может быть вовсе не тем, за кого выдавал себя. – Ведь бывают же обаятельные, добрые и умные убийцы? Жертвы не попадались бы в их сети, если бы на их лицах стояли каиновы печати… И если Евгений собирается найти убийцу Павла, то почему он делает это так скрытно? Почему дал телефон, по которому можно звонить только в особом случае, и договор нельзя показывать никому до особого на то указания?.. Ведь если это официальный договор…»

Двойственное, нехорошее чувство недоверия, червоточина, образовавшаяся в душе после беспардонного визита масок, удерживали ее палец на телефонном диске.

«Чьего ты рода, парень, Каинова или Авелева? Вот в чем вопрос», – вспомнила она запись в блокноте сына. – Нужно на что‑то решаться… По крайней мере, в отличие от этих людей Евгений не скрывал своего лица».

В головной машине заверещал зуммер. Майор Джарданов снял трубку, повернул ручку настройки передатчика РК 1015‑S.

– Засекай! – бросил сотруднику, контролировавшему цифровой телефонный анализатор.