«Пивка бы холодного», - с ностальгической грустью подумал я и представил себя с запотевшим стаканом пива на диване в своей московской квартире. Впервые за последнее время мне захотелось приобщиться к благам цивилизации - узнать, что делается в мире, какую очередную пакость придумало на нашу голову правительство, услышать прогноз погоды на ближайшие дни, узнать, где какие катаклизмы и войны сейчас происходят, и какого олигарха у нас в стране политическое руководство гасит при помощи нашей неподкупной, принципиальной прокуратуры.

    Гроза между тем проходила стороной. Природа, так и не дождавшись дождя, замерла при полном безветрии. Зато оживились птицы и нахально запели на разные голоса.

    Я дошел до задворков котомкинской усадьбы. Как обычно при крепком фронте, то есть мощном заборе, выходившем на безопасную улицу, незащищенные тылы ее оказались много плоше. Изгородь покосилась, частокол во многих местах был поломан, и я без труда, не сходя с тропинки, выбрался из подворья. Сразу же за портновскими огородами начиналось овсяное поле, потом простирался заросший травой пустырь, а дальше виднелась березовая рощица.

    Делать здесь мне было решительно нечего, но и возвращаться в душную комнату не хотелось. Тучи окончательно ушли, небо очистилось, и на востоке вставал неправдоподобно большой красный шар солнца. Я полюбовался на наше прекрасное светило и лениво прошел межой до пустыря, заросшего высоким бурьяном. Дальше идти нужно было по высокой, мокрой от росы траве. Нужды пачкаться в цветочной пыльце и мочить ноги у меня не было.

    Я уже собрался повернуть назад, когда боковым зрением заметил, как в роще что-то блеснуло. На мой взгляд, блестеть там было вроде как нечему, потому я остановился и начал всматриваться.

    Сначала ничего не было видно, потом в глубине, на высоте человеческого роста будто зажегся красный фонарь. Естественно, что это никаким боком меня не касалось, но, тем не менее, вместо того чтобы спокойно вернуться назад, я отправился туда, где меня никто не ждал.

    Пробравшись по бурьяну через пустырь и подойдя вплотную к деревьям, я остановился в том районе, где зажигался фонарь.

    Теперь, вблизи стало ясно, что так привлекло мое внимание. На одном из деревьев висел начищенный круглый медный диск. По форме он напоминал большую сковородку, только без краев. Зарабатывать сдачей лома цветных металлов я пока не собирался, потому пластина меня не заинтересовала. Непонятно было только, кто ее так тщательно отполировал и зачем повесил на дерево.

    Впрочем, все это тут же и разъяснилось.

    За спиной послышался шорох, и я обернулся: из высокой густой травы поднимались три молодца. Явление было, надо сказать, очень эффектное. Я вытаращил на них глаза, не врубаясь, что бы это могло значить. Мужики были как на подбор: кряжистые, с широкими плечами и одинаково невыразительными лицами. Восставали они из бурьяна, как дядька Черномор из морских вод.

    Однако когда они выпрямились во весь рост, кое-что стало понятным. В руках у всех троих были увесистые дубины, на утолщенных концах утыканные то ли гвоздями, то ли металлическими шипами. Настоящие дубины народного гнева…

    Предположить, что мирные городские обыватели ходят просто так ночами по городским окраинам с самодельными палицами, было бы несколько наивно. Похоже, что по собственной дурости я попал в лапы разбойников.

    -  Э-э, вы кто такие? - заблеял я, не придумав спросить ничего более оригинального.