-  Так вот и отводят.

    -  Как так?

    -  Вот, к примеру, - смилостивилась Марфа Оковна - ты меня рассмотрел? Сколько мне годов дашь?

    -  По фигуре лет сорок, сорок пять, по лицу чуть больше.

    Марфа Оковна хитро прищурилась, а потом прикрыла веки.

    -  На меня смотри, глаз не отводи, больше показывать не буду. Тяжко мне это.

    Я уставился на нее в упор. Лицо ее прямо на глазах начало стареть. Сначала его избороздили морщины, потом ввалились глаза, запали в беззубый рот губы, поредели и повисли космами волосы. Передо мной сидела старая, безобразная ведьма.

    -  А теперь назад смотри, - прошамкала беззубым ртом старуха. Лицо и фигура начали меняться со скоростью мультипликации. Через полминуты передо мной сидела прелестная девчушка лет шестнадцати и застенчиво улыбалась.

    -  Это вы менялись, или мне так кажется? - промямлил я. Что-то мне стало не по себе. Девушка прыснула в кулачок.

    -  Ишь, какой любопытный, - ответила она голосом моей бывшей жены. Лицо девочки сделалось зыбким, потеряло четкий абрис. Теперь передо мной сидела Лада и скептически меня разглядывала. Я, честно говоря, отшатнулся.

    -  Испужался, сударь? - спросила Лада голосом Марфы Оковны.

    Фокус произвел на меня такое впечатление, что я не нашелся сразу, что ответить.

    -  Не люблю я этого дела, - грустно сказала хозяйка, вернувшая свой прежний облик, - да ничего не поделаешь, приходится, когда надо. Ежели долго походишь в чужом лике, болести разные привязываются. Однако без этого нельзя. Люди есть приглядливые, начнут судачить: что это, мол, Марфа, к примеру, все в одном облике. Вот и приходится старой прикинуться, а то и помереть для вида. Старуху схоронят, молодка появится, племяшка, мол, приехала. Вот и живешь по другому разу. Иначе переезжать придется, хозяйство внове заводить. Вот и посуди…

    -  А документы как же? - проявил я бюрократическое любопытство.

    -  Это пачпорт что ли?

    -  Хотя бы и паспорт.

    -  Это дело не хитрое.

    Она подошла к столу, и вытащила из выдвижного ящика серпастый, молоткастый, потрепанный документ.

    Я взял его в руки. Все вроде на месте: даты, печати, подписи. Иванова Марфа Максимовна, 1948 года рождения, дальше место рождения, прописка и четкая фотография Марфы Оковны десятилетней давности.

    -  Вам бы шпионажем заниматься, с такими талантами, - только и нашел, что сказать я. - Паспорт вроде настоящий?

    Хозяйка пренебрежительно хмыкнула.

    -  Отвод глаз. Хотел пачпорт увидеть, и увидел. Как и кралю свою. А как и что - не спрашивай, сама не ведаю. Делаю, как научена.

    Я опять повертел паспорт, у меня в руке был кусок моей же газеты. Мне оставалось только покачать головой. Из разумных объяснений ничего кроме гипноза не приходило в голову.

    Между тем ужин наш подошел к концу. Марфа Оковна совсем осовела, да и у меня глаза закрывались. На том мы и разошлись по своим комнатам.

    Утром следующего дня праздник кончился. У хозяйки накопилось масса дел, и она с раннего утра впряглась в работу. Мне же было поручено привести в рабочее состояние купленный инструмент. Особых навыков в таких делах я не имел, а ударить в грязь лицом не хотелось. Так что я, в поте лица, делал черенки, рукоятки, точил лопаты, тяпки, топоры.

    В конце дня поднялся ветер, набежали тучи, и вдалеке загрохотал гром.