Богатое воображение Савелия нарисовало портрет серийного убийцы. Высокий плечистый блондин в венецианской почему-то маске, резиновых медицинских перчатках, презервативе на вздыбленном пенисе и носках в полосочку. Почему воображение сработало именно таким образом и какие тут имели место ассоциации, разбираться было некогда. Надо было слушать дальше.

— На Кондратюка подозреваемыми номер раз стали два молдаванина, которые недавно делали ремонт в квартире убитой. Логично так получается — отремонтировали квартиру, получили расчет, на прощанье изнасиловали хозяйку и придушили…

— Не вижу логики.

— Ну, я хотел сказать, что так довольно часто бывает. Короче, молдаван начали искать, но до сих пор так и не нашли… Там и приметы, со слов соседей, те еще — два брюнета среднего роста, один носатый, другой усатый, одного Ваней зовут, другого — Данилой. Так можно сорок лет искать. Вот, скажи мне, брат, почему мою ксиву народ полчаса разглядывает, прежде чем в дом меня пустить, а каких-нибудь гастарбайтеров, никому не известных, нанимают, даже не отксерив их паспортов, дают им ключи, поселяют в своих квартирах? Парадокс?

— Никакого, — пожал плечами Савелий. — Рабочие людям нужны, поэтому их пускают, а ты — нет, от тебя только проблемы, вот и изучают твои документы подолгу. Так тебе надо помочь найти двух молдаван? Извини, у меня нет выхода ни на молдавское посольство, ни на их мафию. Виталь, ты не знаешь, есть вообще молдавская мафия? Что-то я про нее никогда не слышал…

— Есть, — кивнул Виталик, — у каждого народа есть своя мафия, как же без нее? Молдаване контролируют своих земляков, снабжают их липовыми документами, и так далее. Только я к тебе пришел не для того, чтобы ты помог нам найти молдаван, тем более что эти молдаване здесь, скорее всего, ни при чем.

Через неделю после убийства на Кондратюка убили женщину на Большой Марьинской. Одна дома, изнасиловали, задушили руками, ничего не взяли. Еще через неделю случилось похожее убийство на Калибровской улице.

Тут уж до всех дошло, что в районе орудует серийный убийца, насильник и душитель. Но не вор — нигде ни в одной квартире ничего не пропало. Даже на деньги из сумочек, которые у всех убитых традиционно стояли в прихожих, на виду, убийца не позарился. У него свой бескорыстный интерес.

— Ну, если говорить о нравственных нормах… — начал было Савелий, но тут же оборвал себя: — А пятое убийство?

— Оно случилось в понедельник, пятого марта, на Аргуновской улице в телевизионном доме.

— В каком-каком? — переспросил Савелий. — В Телецентре? Так он ведь на Королева…

— В «телевизионном» доме, а не в Телецентре. Этот дом был построен лет сорок назад для работников телевидения, — пояснил Виталик, — оттуда и название такое прилепилось, хотя большинство нынешних жильцов не имеет к телевидению никакого отношения.

Убили тридцатичетырехлетнюю начальницу отдела персонала из гипермаркета «О-Шоп». Кровоподтеки на лице, разрывы заднего прохода и влагалища, задушена руками, из квартиры ничего не пропало. На сегодняшний день имеем пять убийств!

Для наглядности Виталик продемонстрировал растопыренную пятерню с косым белым шрамом (в десятилетнем возрасте упал в отцовском гараже и пропорол руку какой-то железкой, валявшейся на полу).

— И ты хочешь, чтобы я составил психологический портрет? — попробовал догадаться Савелий.

Брат отрицательно покачал головой, поскреб рукой колючую щетину на подбородке, поморщился и наполнил свою давно пустовавшую рюмку.