Внутри золотоглазый Гаррисон Шредер остановил дымящийся труп в центре спальни, задержав его на дюйм над покрытым осколками дерева и стекла полом. Медленно он опустил мумию, пока ее ноги не коснулись ковра и...

– Стань такой, какой ты была перед смертью, – приказал он, его рука была вытянута, словно в ней была волшебная палочка.

Мумия фигура засверкала, испуская узкие многоцветные лучи света, на одну секунду стала раскаленно белой и затем превратилась в Вики Малер, – какой она была перед смертью!

Вики Малер, маленькую и разрушенную. Истощенную, кричащую Вики Малер. Вики в агонии. Вики, полную живого рака, убивающего ее!

Гаррисон Шредер сразу же увидел свою ошибку. – Убирайся из нее! – приказал он, указывая пальцем. Она грудой рухнула на пол, зримо становясь меньше, ее конечности извивались, когда прокаженная серая масса пенящихся искрообразных клеток вышла из ее тела. Она лежала в луже вздымающейся, живой раковой ткани. И когда ее крик стал тише, золотой взгляд Гаррисона Шредера упал на обнаженные, съежившиеся, медленно двигавшиеся фигурки Терри и Вятта, и та часть, что была Шредером, поняла, что надо делать.

И снова палец указывает, и раздается бесстрастный голос, теперь скорее Шредера, чем Гаррисона.

– Ваша жизненная сила, ваша энергия – в нее!

Они сжались, сморщились, казалось, постарели за секунду, – и за ту же секунду Вики расправилась, окрепла, расцвела, стала розовой и здоровой, лежа посреди живого перекатывающегося болезнетворного слизняка.

– Теперь страдайте, как страдала она, как страдал я, как вы заставили страдать Ричарда Гаррисона! – и палец немного дрожа, но решительно, указал на раковую массу. – убирайся в них!

Грохочущий, вопящий ужас их замедленных криков обрушился, когда рак потек по полу, как какая то огромная амеба, расщепляясь на две равные части, пеной поднимаясь вверх по их ногам, бедрам и всасываясь в их корчащиеся дрожащие тела. Эти двое раздулись, переполняясь, их глаза выкатились, рты были полны пены. И их крики задыхались, едва возникнув. Они падали, уплывали к полу и лежали там в обманчиво вялых судорогах приближающейся смерти.

Затем, та часть, которая была Гаррисоном, из простой гуманности взяла власть в свои руки.

– Умрите! – приказал он. – Пусть все закончится! Станьте прахом.

Серая стена опустилась, словно включили свет, позволяя солнцу снова пробиться сквозь окна. Летний ветерок ворвался через разбитые рамы, разнося тусклый пепел – все, что осталось от Терри Гаррисон и Гарета Вятта.

Гаррисон Шредер сделал шаг вперед и поднял с пола лежавшую без сознания, тихо постанывавшую Вики Малер.

– Забудь все! – командовал он. – Помни только, что ты – моя. И пусть твои слепые глаза узнают свет. Смотри, Вики, смотри!

Она открыла глаза, золотые, как и его, и в недоумении взглянула на него.

Затем, узнав его, – познавая также и чудо зрения, – она упала ему на грудь.

– О, Ричард! – заплакала она. – Мне приснился такой странный сон. Но.., я всегда знала, что ты найдешь меня снова. И я знала, что увижу тебя – действительно увижу – когда нибудь, каким то образом...

Она закрыла глаза, уютно прижалась к нему и, казалось, почти уснула...

* * *

Когда Гаррисон Шредер вышел из дома, Кених ждал его. Немец на мгновение разинул рот при виде Вики Малер.., ее присутствия, а не потому, что она была совершенно голой, – и снова удивился, но теперь – их сверкающим золотым глазам.