Папа, что ты делаешь сегодня ночью в Покоях Мерфи?

Есть такая шутка. Я знаю. Закон Мерфи: «Все, что может произойти не так, как должно, произойдет». Только мне кажется, в этой шутке есть доля правды. Я хочу сказать, что я прочитал все книги и просмотрел все ленты, которые оказались под рукой, все учебники по истории, где говорилось о первопроходцах. С начала времен и до настоящего времени. А затем я приобрел привычку придумывать для себя истории о том, чего не было в книгах.

Стены кратера ощерились клыками, острыми и серовато-белыми в лучах безжалостного солнечного света, резко контрастировавшими с темнотой, наполнявшей чашу кратера. И они росли, росли. Корабль падал, вращаясь, и сейчас вместо тишины, обычной в условиях, где не действует сила тяжести, ощущалась тошнота после многочисленных рывков. Какой-то незакрепленный предмет с грохотом ударился о стену за креслами пилотов. Вой вентиляторов смолк, и теперь два человека дышали зловонием. Неважно. Это не катастрофа с «Аполло-13». Они просто не успеют задохнуться от собственных испарений.

Джек Бредон хрипел в микрофон:

— Алло, станция Контроля… Лунный Трансляционный Спутник… кто-нибудь. Вы слышите нас? Передатчик неисправен? Или это только наш приемник? Черт бы его побрал, нельзя даже попрощаться с женами!

— Говори быстрее, — приказал Сэм Уошберн. — Возможно, они нас слышат.

Джек попытался вытереть пот, выступивший на его лице, а теперь танцевавший сверкающими капельками перед ним.

— Слушайте нас, — произнес он. — Говорит первая экспедиция Моусли. У нас одновременно перестали действовать все двигатели, примерно через две минуты после начала торможения. Все дело, вероятно, в том, что отказал интегратор подачи топлива. Я подозреваю магнитное возмущение, хотя, может быть, причина неисправности — в коротком замыкании в системе подачи энергии — датчики зафиксировали какой-то всплеск, перед тем как произошел отказ систем. Отдайте эту систему на доработку! Передайте нашим женам и детям, что мы их любим!

Он замолчал. Зубья кратера заполняли весь иллюминатор. А Сэм осклабился в широкой усмешке.

— Как тебе это нравится? — сказал он. — И мне, первому черному космонавту.

Потом последовал удар.

Затем, когда они наконец снова пришли в себя и поняли, где находятся, Сэм произнес:

— Интересно, выпустит ли он нас наружу заняться исследованиями?

Зал Мерфи? Так ли его настоящее имя?

Отец привык кричать: «Это сделал Мерфи!» — когда выходит из себя. Остальное я нашел в старых записях, пьесах о космонавтах, выдуманных еще тогда, когда людям нравилось слушать подобного рода истории. Когда человек умирал, там говорилось: «Он пьет в Зале Мерфи».

Или танцует, спит, поджаривается, мерзнет и так далее. Но действительно ли они говорили слово «Зал»? Эти записи были старыми. Никто за сто лет не подумал скопировать их на более современные пластиковые ленты, а может, и все двести. Голограммы потускнели и покрылись пятнами, звук плавает и изобилует случайными помехами. Несомненно, в отношении этих записей проявился Закон Мерфи.

Мне хотелось спросить у Отца, о чем говорят космонавты и во что верят, о чем думают, когда возвращаются после завоевания планет. Или притворяются, что думают. Конечно, они никогда не вспоминали о некоем Мерфи, владельце Зала, куда попадают космонавты, когда он призывает их к себе. И возможно, они даже отпускали шутки по поводу этого. И вообще, шла ли речь о зале? Может быть, только о пути, как мне тоже приходилось слышать? Мне хочется спросить Отца. Но он не часто в последние годы бывает дома — слишком занят на строительстве и испытаниях своего космического корабля. А когда он приходит домой, я вижу, что ему хочется побыть в основном с Мамой.