— Компромисс, — ответил Нэйсмит. — Разумеется, включающий наше освобождение.

— Сколько ты соизволишь нам теперь рассказать?

— Естественно, как можно меньше. Нам придется поторговаться.

Морочь им голову! Морочь им голову, чтобы оттянуть время! Сообщение из Рио должно скоро прийти. Оно должно прийти, иначе мы все мертвецы.

Борроу наклонился над плечом своего хозяина. Голос его был высоким и надтреснутым, он едва заметно заикался.

— Как мы узнаем, что ты говоришь правду?

— А как вы это узнаете, даже если будете меня пытать? — Нэйсмит пожал плечами. — Ваши ищейки должны были доложить, что у меня иммунитет к наркотикам.

— Способы все же есть, — сказал Левин. Его слова тускло падали в заглушающей их тишине. — Префронтальная лоботомия обычно эффективна.

Да, это враг. Это люди тьмы. Это те люди, что в иные времена посылали на костер еретиков, или кормили печи Бельзена, или начиняли ракеты радиоактивной смертью. Теперь они вскрывают черепа, полосуя мозг. Спорь с ними! Пусть они пинают, и бьют, и хлещут тебя, но не дай им узнать…

— Наша сделка может оказаться не имеющей силы, если вы это сделаете.

— Существенным элементом сделки, — напыщенно произнес Уэйд, — является свободная воля и желание обеих сторон. Ты не свободен.

— Но это не так. Вы убили одну из моих ипостасей и захватили двух других. Откуда вам знать количество моих копий, все еще остающихся на свободе, там, в ночи?

Борроу и Дженниингс сверкнули обеспокоенными глазами в сторону гладких голых стен. Женщина вздрогнула, хоть и едва заметно.

— Нам не нужно действовать грубыми методами, — сказал Левин. — Есть детектор лжи, в конце концов. Ценность его ограничена, но этот человек слишком стар, чтобы иметь Синтез-обучение, так что он не сможет слишком уж его одурачить. Потом, есть инструменты, которые заставляют человека жаждать возможности рассказать все. У меня здесь есть генератор хлора. Нэйсмит. Как тебе понравится вдохнуть несколько затяжек хлора?

— Или просто тиски, приложенные к нужному месту, — резко произнесла Дженниингс.

— Прервитесь на минуту, — приказал Уэйд. — Давайте выясним, что он пожелает открыть без подобных методов убеждения.

— Я сказал, что буду торговать информацией, а не отдавать ее, — сказал Нэйсмит.

Он желал бы, чтобы пот не тек по его лицу и телу на виду у всех них. В его ноздрях остро стоял запах примитивного, неуправляемого страха; не страха смерти, но мук и увечий, что зачастую хуже, чем забвение.

— Что ты хочешь знать? — презрительно бросил офицер Безопасности.

— Ну, — сказал Нэйсмит, — первым делом, я хотел бы узнать цели вашей организации.

— Что такое? — Уэйд замигал, обратив к Нэйсмиту тяжелое лицо, на щеках у него выступила краска гнева. — Давай не будем играть в ясельные игры. Ты знаешь, чего мы хотим.

— Нет, серьезно, я озадачен. — Нэйсмит заставил голос смягчить интонации, — я понимаю, что вам не нравится статус кво и вы хотите его изменить. Но вы все сейчас хорошо обеспечены. Что вы надеетесь получить?

— Что… Вот что! — Уэйд сделал жест офицеру, и голова Нэйсмита зазвенела от удара. — У нас нет времени слушать твои дурацкие шуточки.

Нэйсмит злобно ухмыльнулся. Если он сумеет довести их до безумия, поиграть на их искаженных эмоциях, пока над ними не возьмет верх нерассуждающий таламус — ему, конечно, придется нелегко, но это отсрочит их настоящие намерения.