Григорий Панченко. Птенцы дерева
Воспоминания приходили обычно под утро, с последними остатками сна, но теперь и это случалось все реже и реже. Она даже начала сомневаться: да воспоминания ли это, может быть, грезы? Неужели такое могло быть - она с подругами, хохоча, бежит вдоль реки, и мягкая утренняя роса приятно холодит босые ноги... Хоровод вокруг вечернего костра в звенящем гуле певчих насекомых... Рыжий, обеими руками держа большой венок из цветов, торжественно надевает его ей на голову... А потом она и другие подростки их деревни, робея под взглядами важных незнакомцев из столицы, перебирают выставленные в определенном порядке странные предметы, пьют безвкусную липкую жидкость, стоят обнаженные перед лекарем... Вот это точно - было. После этого ее в компании других счастливцев (или неудачников) и отправили в Рощу. Она оказалась Устойчивой, а Устойчивых мало, и все они нужны стране. Хижина, которую отвели ей, была велика - не меньше чем та, в которой она прежде ютилась с родителями, - и вполне пригодна для жизни, но в ней не было двери. Вообще, дверей не имело ни одно жилище в поселке. Почему - она поняла в первую же ночь, когда к ней ввалился один из старожилов. Тогда она выгнала его - она еще оставалась тверда духом и телом, а он уже ослаб, да и растерян был таким приемом. Наутро женщины поселка, с усмешкой наблюдавшие, как она пристраивает на место входа плетенный щит из веток колючего кустарника, объяснили ей, что в Роще так поступают все. Здесь никто долго не живет, даже Устойчивые, дряхлость и болезни настигают человека за считанные годы, а святилища, где произносят брачные клятвы, все равно нет, так что "завтра-послезавтра сама откроешь..." Она открыла не завтра и не послезавтра, а примерно через год, когда ей стало ясно, что это единственный путь самой не превратиться в такую же высохшую, покрытую шипами веточку кустарника. Деревья, Деревья, Деревья - громадные, уродливые, толстые, в десятки обхватов - если бы кто-нибудь решился их обхватить, но Устойчивые знали, чем это грозит, а преступникам было не до того. В свободное время (а время все было свободным, работать не приходилось, она ходила смотреть, как их распиливают осужденные преступники. У основания сердцевина Дерева была тяжелой и плотной, с тусклым металлическим блеском. Собственно, это и был металл, который Дерево тысячелетиями высасывало из-под земли плоскогорья, но то, что из него делали, тоже называлось Деревом. А делали из него только одно: увесистые отшлифованные до зеркальной гладкости полушария. Для того чтобы обработать одно Дерево, уходило несколько месяцев. Преступников меняли каждый день, никто из Устойчивых тоже не протянул бы весь период обработки. От Дерева исходило Нечто, приносящее смерть. Достаточно было коснуться полушария, даже пройти рядом - и сначала вылезали волосы, потом открывались язвы на теле, а после этого. |
