– Лун, ты не знаешь, о чем говорили с гостями?

– Нет, я только что вернулся. А тебя разве на прием не пустили? – Вьюн отчасти утратил расположение Жемчужины, но Нефрита все еще относилась к нему хорошо, и Лун удивился, узнав, что и он не виделся с гостями.

– Никого не пустили. То есть из воинов. – Вьюн оглядел колодец. – Даже Потока, и он теперь очень зол.

Совсем странно. Поток был фаворитом Жемчужины и уже давно считал себя почти что консортом.

– Попробуй разузнать у них, что случилось, – попросил Вьюн, когда Лун пополз дальше.

Он забрался в пустую опочивальню, вышел во внутренний коридор, затем поднялся по небольшой лестнице, которая шла мимо этажа королев и вела прямиком в покои консортов. Проходя мимо незанятых комнат, он напрягал слух, но так и не расслышал внизу ничьих голосов. Что ж, это, наверное, хорошо. Если бы Буря прилетела с оскорблениями или угрозами, то Жемчужина до сих пор кипела бы от злости.

Лестница вела в небольшой зал, стены которого были украшены резными изображениями; на них арборы строили мосты между платформами висячего леса, над которым высились исполинские древа. Утес рассказал Луну, что этот уединенный зал предназначался специально для консортов; здесь они могли прийти в себя и собраться с духом перед приемами, которые проводились в соседнем чертоге. Поначалу Лун решил, что это блажь, но затем, когда к ним стали прилетать гости из других дворов, поймал себя на том, что приходит сюда именно для этого.

Круглый проем вел в короткий изогнутый коридор длиной всего в несколько шагов – он был нужен для того, чтобы уединенный зал консортов не просматривался из королевского чертога. А еще из него было удобно подслушивать разговоры, которые там велись. Вдруг консорту захочется узнать, о чем идет речь, прежде чем он присоединится к собранию. Однако сегодня Лун не стал там задерживаться.

Жемчужина, Нефрита и Душа все еще были здесь. Они сидели на подушках рядом с большой железной чашей, служившей очагом. В очаге лежали горячие камни, на которых стоял самый лучший чайник с самыми лучшими чашками, какие только имелись у двора. А еще рядом лежали пустые подушки для уже ушедших гостей. Судя по всему, их все же собирались принять гостеприимно, но что то пошло не так.

А что то явно пошло не так. Нефрита сидела к Луну спиной, так что он не видел ее лица, однако шипы молодой королевы торчали во все стороны. Душа была в земном облике и выглядела подавленной, а Жемчужина сидела с мрачным видом, и ее шипы нервно подрагивали.

Лун шагнул в чертог и принял земной облик. Душа тем временем говорила:

– Не знаю, стоит ли нам… ну… беспокоиться, пока мы не выясним все наверняка. Мы даже не знаем…

Жемчужина заметила Луна и зашипела, прервав ее. Душа вздрогнула, подняла голову и увидела Луна. Вид у нее тут же стал очень виноватый.

«Ага, значит, мне тоже нельзя знать о том, что произошло», – подумал Лун, пересекая гостиную и подходя к ним. Это было подозрительно. Впрочем, теперь он точно знал, что Изумрудные Сумерки не объявили им войну. Он сел на подушку рядом с Нефритой. Та даже не посмотрела на него. Жемчужина, не отрываясь, глядела в очаг. Душа прокашлялась и спросила:

– Как прошла охота?

– Хорошо. – Лун гадал, долго ли они смогут притворяться. Они ведь наверняка понимали, что остальные рассказали ему о визите Бури. – На этот раз без сюрпризов.

Повисла тишина. Всем стало настолько неловко, что Жемчужина заерзала и спросила:

– Вы нашли то стадо прыгунов, о котором столько твердил Крестец?

Лун ответил:

– Нет, но мы нашли нескольких больших скакунов.

– Что ж. – Шипы Жемчужины снова дрогнули, она посмотрела на Нефриту, затем отвела взгляд.