Уже после десятиминутного разговора с ней я убедился, что она стоит каждого доллара, заплаченного Эллиотом. Для обвинения Шами представляла двойную опасность. Ее обаяние должно было завоевать сердца, а представленные доказательства — довершить победу. Очень часто решение суда зависит не от того, что говорит свидетель, а от того, кто это говорит. Главное — «сбыть» свою версию присяжным, а Шами подходила для этого как нельзя лучше. Эксперт от обвинения был типичным узким специалистом с внешностью ученого. Эксперт от защиты вела на телевидении шоу «Химическая зависимость».

Когда моя длинноволосая свидетельница появилась в зале и прошествовала через проход к трибуне, по залу прошел гул и все взгляды устремились на нее. На Шами был темно-синий костюм, плотно облегавший стройную фигуру и очень шедший к белокурым локонам, рассыпанным по плечам. Даже судья Стэнтон не остался равнодушным. Шами еще не успела заговорить, а он уже попросил секретаря принести ей стакан воды. Когда выступал эксперт от обвинения, Стэнтон не проявлял такой любезности.

Как только Шами назвала себя — повторив имя и фамилию по буквам, — я взял свой блокнот и приблизился к свидетельской трибуне.

— Добрый день, доктор Арсланьян. Как поживаете?

— Спасибо, неплохо. — В ее голосе слышался легкий южный акцент.

— Прежде чем мы займемся вашей биографией, хочу прояснить один момент. Вы приглашены защитой как платный консультант, не так ли?

— Совершенно верно. Но мне платят за выступление в суде, а не за то, чтобы я говорила вещи, не совпадающие с моим мнением, независимо от того, выгодно оно защите или нет. Это мое непременное условие.

— Хорошо, доктор, расскажите нам, откуда вы.

— Я живу в Оссининге, штат Нью-Йорк. Родилась и выросла во Флориде, много лет провела в Бостоне, училась в разных школах и университетах.

— Шамирам Арсланьян. Звучит как-то не по-флоридски, верно?

Она широко улыбнулась.

— Мой отец — армянин. Так что я наполовину армянка, наполовину — «флоридианка». В детстве отец называл меня Армагеддианкой.

В зале послышались смешки.

— Где вы учились криминалистике?

— Я получила две ученые степени: магистерскую в МТИ — Массачусетском технологическом институте — и еще одну по химической технологии. Потом колледж Джона Джея в Нью-Йорке наградил меня кандидатской степенью по криминалистике.

— Наградил? Это что, была почетная степень?

— Ага, как же! — резко бросила она. — Я два года надрывала задницу, чтобы получить это дерьмо.

В зале раздался громкий смех, и даже судья улыбнулся, прежде чем постучать молоточком по столу.

— Из вашего резюме следует, что у вас, кроме того, есть две степени бакалавра?

— Да, у меня вообще всего по два. Два ребенка. Две машины. Даже котов два — Уилбур и Орвилл.

Голанц и его помощники сидели прямо, без тени улыбки глядя перед собой. Присяжные не сводили взгляда с Шами. Она полностью захватила их внимание.

— Что это за степени?

— Одна получена в Гарварде по инженерии, другая — по музыке в университете Беркли. Я училась там одновременно.

— У вас есть степень по музыке? — изобразил я удивление.

— Люблю петь.

Снова смех. Успех нарастал с каждой минутой. Один сюрприз следовал за другим. Шами Арсланьян являлась идеальным свидетелем.

Наконец Голанц встал и обратился к судье:

— Ваша честь, обвинение просит свидетеля выступать по существу, а не рассуждать о пении, домашних животных и других вопросах, не имеющих отношения к данному серьезному делу.