— Если я отвечу «да», мне придется быть свидетелем?

Меня даже не вызвали в большое жюри. Очевидно, теперь, когда Максуини всех сдал, я им был не нужен. И меня это устраивало.

— Нет, только между нами, — заверил Босх. — Просто хочу узнать, правильно ли вы поступили.

— Да, это был я. Собирался вывести Максуини из состава присяжных и честно выиграть процесс. Я не предполагал, что Стэнтон предаст письмо огласке и устроит совещание с другими судьями.

— Он обратился к судье Холдер и попросил совета.

— Видимо, так и произошло, — согласился я. — Он позвонил ей, не зная, что она в этом участвует. Она связалась с Максуини и предупредила, чтобы он не появлялся в суде, а затем поручила ему устроить чистку.

Босх кивнул, словно я подтвердил его мнение.

— Это касалось и вас. Она догадалась, что вы отправили письмо Стэнтону. Вы знали слишком много и должны были исчезнуть — так же как Винсент. Не потому, что мы использовали вас как приманку, а из-за того, что вы написали судье Стэнтону.

Я покачал головой. Все это едва не привело меня к затяжному прыжку в пропасть.

— Я вел себя как идиот.

— Почему? Вы остались в седле. Чего не скажешь о них.

— Верно. Что вы обещали Максуини?

— Оставить живым и скостить срок. Если все пройдет нормально, он получит пятнадцать лет. В федеральной системе это значит не больше тринадцати.

— Кто его адвокат?

— Их два. Дэн Дэйли и Роджер Миллз.

Я кивнул. Он в хороших руках. Мне вспомнились слова Эллиота: чем больше вы виновны, тем больше вам нужно адвокатов.

— Хорошая сделка для трех убийств.

— Одно убийство, — поправил Босх.

— Как одно? Винсент, Эллиот и Альбрехт.

— Он не убивал Эллиота и Альбрехт. Эти двое ни при чем.

— О чем вы? Он убил их, а потом хотел прикончить меня.

Босх покачал головой.

— Он пытался убить вас, но не Эллиота и Альбрехт. Там было другое оружие. Да и какой смысл? Зачем устранять их и делать вид, будто вы покончили с собой? Одно не вяжется с другим. Нет, Максуини не имеет к этому отношения.

Я озадаченно молчал. Все эти три дня я был уверен, что Эллиота и Альбрехт убил тот же человек, который пытался устранить меня, а затем попал в руки правосудия. Теперь Босх уверял, что есть какой-то другой преступник.

— А что думают на Беверли-Хиллс? — проговорил я.

— Они прекрасно знают, кто это сделал. Только ничего не могут доказать.

Удар, еще удар. Сюрпризы сыпались один за другим.

— И кто?

— Семья.

— Семья с большой буквы? В смысле мафия?

Босх улыбнулся и покачал головой.

— Семья Рилца. Они это сделали.

— Откуда вы знаете?

— По результатам экспертизы. Пули, которые извлекли из жертв, — девятимиллиметровые «парабеллумы». Гильзы и оболочка из латуни, изготовлены в Германии. Криминалисты определили, что они выпущены из «маузера», модель тоже немецкого производства. — Детектив помолчал, ожидая моих вопросов, а когда их не последовало, продолжил: — Полиция считает, что это нечто вроде предупреждения или сигнала.

— Сигнал из Германии.

— Верно.

Голанц сказал Рилцам, что я собираюсь вывалять Йохана в грязи. Они решили уехать, чтобы не смотреть на это. А потом убрали Эллиота.

— «Парабеллум», — пробормотал я. — Вы еще помните латынь, детектив?

— Я не учился на юриста.