— Настя?

— Извините, Сергей Сергеевич. Я что-то неважно себя чувствую. Вы сейчас в спортшколе? Я вам перезвоню! Я подумаю и перезвоню вам…

— Настя!..

Но Настя уже повесила трубку — она понимала, что обвинять тренера просто глупо, а совладать с возникшим раздражением не могла, поэтому и решила, что разговор продолжать не стоит. Опустив трубку, Настя задумчиво обвела глазами комнату. Взгляд остановился на настенном календаре. Прошло уже пять дней с того момента, когда Олег ушел. Ушел, чтобы никогда не вернуться…

Ей показалось, что стены, покачнувшись, стали сдвигаться. Она никогда в жизни не страдала клаустрофобией, а теперь впервые в жизни ощутила, что означает страх перед замкнутым пространством. Зажмурив глаза, она попыталась убедить себя в том, что все это ей просто показалось — но даже с закрытыми глазами Настя чувствовала, как неумолимо надвигаются на нее стены. И с этим ничего невозможно было поделать. Снова открыв глаза, она медленно досчитала до десяти и прошептала: «Нет, я не схожу с ума. Я не имею права сходить с ума, потому что у меня есть ребенок. Я должна жить ради него».

Снова зазвонил телефон. Настя не стала снимать трубку, догадавшись, что это решил перезвонить Сергей Сергеевич. Она поговорит с тренером позже, когда хоть немного придет в себя… Хотя когда это будет?.. Говорят, что время лечит раны. Раньше Настя была полностью согласна с этим, а теперь, после всего, что произошло в ее жизни, она могла бы возразить: смотря какие раны. Потому что ее боль, такая жгучая и нестерпимая, со временем, с годами, может стать не такой острой. Но чтобы она прошла совсем — такого, безусловно, просто не может быть. Обрести и потерять любимого человека. В памяти навсегда останутся этот оконный проем и его лицо — улыбка, последняя улыбка, озарившая лицо за несколько секунд до смерти… Проглотив две маленькие белые таблетки — последнее время она не могла жить без димедрола, — легла на кровать и крепко зажмурила глаза.

В тот день Настя тренеру не позвонила. Не позвонила и на следующий день, и через день. Сергей Сергеевич регулярно звонил, уговаривал, но Настя словно впала в летаргию. Она даже не совсем отчетливо иногда представляла себе, какое время суток. Бесконечное снотворное, тяжелый полубред… И только на четвертые сутки пребывания в замкнутом пространстве она решила, что дальше так продолжаться не может. Она только тем и занималась, что бесконечно перебирала в памяти все то, что случилось. От этого никуда невозможно было деться.

В тот день она проснулась рано утром. Часы показывали половину восьмого. Настя поднялась с постели, прошлась по комнате, бесцельно и беспомощно оглядевшись по сторонам, а затем остановилась возле окна. Там, за окном, вставало солнце. Ярко-розового, какого-то неестественного цвета. Пласт неба над горизонтом был лилово-красным. Крыши домов и дорога — все было покрыто ровным слоем чистого белого снега. Наверное, снег выпал ночью. Настя отошла от окна, с трудом оторвав взгляд от режущей глаза белизны.

«Наверное, все-таки лучше будет поехать в деревню. По крайней мере рядом с Никитой мне станет немного легче. Да и он будет рад, что мама рядом».

Решившись на поездку, она позвонила Сергею Сергеевичу.

— Ну вот и хорошо, Настенька. Через два часа занятия в школе заканчиваются, я за тобой заеду. А ты пока собери все необходимое!

«Все необходимое»… В памяти еще долго звучал его голос и эти слова. Осталось ли в жизни что-то, что ей необходимо, если даже в самой жизни Настя не испытывает сильной необходимости? Глупо, бессмысленно…

Приняв душ, Настя налила себе чашку крепкого горячего кофе и принялась медленно собираться.