Подполковник запаса воздушно-десантных войск Арсен Марабдели задумался. Перебирая в памяти подходящие кандидатуры, он понял, что среди его подчиненных такого человека нет, — в охране работали парни в основном молодые, накачанные, но без фантазии. Тогда он отправился в собственное прошлое, которое мало чем отличалось от прошлого большинства из этой категории людей — отставных десантников восьмидесятых.

Вехи их биографии можно было обозначить именами государств, городов, областей, перевалов и рек: Рязань, Кабул, Кандагар, Саланг, Нагорный Карабах, Днестр, Терек, Грозный… — и следами от пуль и осколков на их телах. Очень о многом могли рассказать десантники, многие из которых побывали далеко за пределами своей родной страны. Но большинство из них старались даже не вспоминать реки крови, разорванные тела и взорванные сакли. Они молчали; говорили другие — те, кто отсиживался в штабах, кто проводил зачистки мирных сел, откуда давно ушли боевики, те, кто не знал о существовании такого физического параметра — температура кипения крови…

Сорокавосьмилетний грузин Арсен Марабдели этот параметр не раз ощутил на себе. И теперь вспоминал имена тех, кто был с ним рядом. Хотя «вспоминал» — не то слово. Подполковник ВДВ их не забывал никогда. Просто он думал о том, кто из его былых сослуживцев подойдет больше всего на роль «дядьки» Васнецова-младшего.

— Есть один человек, Василий Васильевич, — произнес он наконец. — В одном полку служили.

— В Афгане?

— И там тоже. Он моложе меня лет на девять-десять, почти сразу из Рязани «за речку» попал. Вышел оттуда в числе последних. Потом — Чечня… Парень что надо. Он мне чем-то царского офицера всегда напоминал. Не поручика Ржевского, конечно, а совершенно наоборот. Какого-нибудь… ну, Андрея Болконского там… Храбр невероятно, но солдат своих берег, прикрывал сам при отходе — было дело… Честен… Ну, не до глупости, конечно, но многим его не понять. Слышал я, что пару лет назад работал он инкассатором, и оказалось у него три «лимона» баксов, бесхозных. Никто не знал, где они. Так он их в банк вернул.

Васнецов присвистнул:

— Во дурак… И себе ничего не оставил?

— Ничего, в том-то и дело! Гол как сокол. А со службы его поперли за то, что он одному мудаку с большими звездами оплеуху отвесил.

— За что? — не поверил Васнецов. В его сознании — сознании старшего лейтенанта запаса, отслужившего после автодорожного института свои полтора года командиром взвода, — не укладывалось, как можно отвесить «оплеуху» старшему по званию. Хотя мерзавцев и воров с большими звездами и он повидал предостаточно.

— Видно, было за что, — загадочно ответил начальник охраны. — Старое ворошить… Короче говоря, парень по всем статьям подходит. Дерется великолепно. С бандитами… — Марабдели чуть замялся, — проблем нет.

От его начальника не ускользнула секундная запинка:

— Значит, были проблемы?

— Он их успешно решил, — твердо ответил Арсен Родионович. — Последний раз я его видел полгода назад, он тогда работу подыскивал.

— Так, может, нашел уже?

— Вряд ли, — сказал Марабдели. — Нашему брату не так-то просто устроиться. А такому, как он… Но охранять парнишку — это для него.

— Возможно, возможно… Ну и как зовут твоего «рыцаря без страха и упрека»? — спросил наконец Васнецов.

— Юрий Филатов, — четко ответил бывший подполковник.

ГЛАВА 4

С того страшного дня, когда на глазах Юры Филатова погиб Данька Рассказов, прошел почти месяц.