|
Показать "фантастическое строительство" правдоподобно можно было, лишь увидев Арктику своими глазами. 8. ПО АРКТИКЕ И ВОКРУГ АФРИКИ Побывать в Арктике помогли мне сердечная забота и дружеское участие Александра Александровича Фадеева. Он договорился с прославленным полярником и челюскинцем Героем Советского Союза Кренкелем. Эрнест Теодорович в ту пору руководил всеми полярными станциями Главсевморпути и отправлялся в арктическую инспекционную поездку. Несколько месяцев мы дружески прожили на соседних диванах в салоне легендарного корабля "Георгий Седов" как гости капитана Бориса Ефимовича Ушакова. Каждый вечер там собирались моряки и полярники. Был здесь и Евгений Иванович Толстиков, ставший потом видным исследователем Арктики и Антарктики, Героем Советского Союза. За многомесячное плавание "Георгий Седов" сделал два рейса, посетил множество зимовок на островах полярных морей, вплоть до самой северной оконечности Земли Франца-Иосифа, где похоронен Седов. И сколько же за это время я услышал историй об "обыденном героизме" полярников на самом краю света! Правдивые и удивительные, они переполняли меня. Некоторые легли в основу рассказов, которые выходили потом в свет в моих сборниках "Против ветра", "Остановленная волна", "Обычный рейс". Но фантастика не могла не проглянуть в книге "Гость из космоса". Вслед за тем появился и роман-мечта "Мол Северный". Роман этот вновь привлек внимание кое-кого из ученых, на этот раз океанологов. Они рассмотрели "роман-мечту" как реальный технический проект и стали убедительно доказывать несостоятельность замысла соорудить ледяной мол вдоль сибирских берегов - автором не учтены придонные холодные течения, которые компенсируют тепло ветви Гольфстрима у Карских ворот, и отгороженная молом полынья все равно замерзнет! Иван Антонович Ефремов, не только замечательный писатель-фантаст, но и видный ученый, восстал против такого отношения к литературному произведению и написал океанологам обоснованное письмо. Они вежливо ответили Ефремову, но последнее слово осталось за критиками романа, кроме них, письма никто не прочитал - их статья была напечатана, а письмо Ефремова не публиковалось. Я допускаю, что можно нападать и на Жюля Верна за то, что он "выстрелил" людьми из пушки на Луну, которые на самом деле непременно расплющились бы. Или на Уэллса за его безусловно ненаучную "Машину времени" с ее противоречием "закону причинности". При таком подходе литературные произведения перестали бы существовать. Я же мог сохранить свою мечту, если бы даже согласился с учеными, признал бы их аргументы. Более того, ввел бы в ткань романа "опровергателей", живописуя их по своему усмотрению. |
